Писатель и сценарист Анна Козлова: Жить лучше без иллюзий

Спектакль «Последнее лето», поставленный в Театре Наций режиссером Данилой Чащиным по пьесе «Куоккала» Анны Козловой, стал одним из главных культурных событий этой осени.

Спектакль «Последнее лето» до сих пор обсуждают жарко, некоторые успели сходить на постановку дважды и уверяют, что каждый раз она смотрится иначе и даже некоторые акценты в ней прочитываются по-новому. Сюжет, если кто не видел, таков: Куоккала, популярное курортное местечко; где-то грохочет Первая мировая. Семейство с родственниками и прислугой проводит на даче лето, читая стихи, разговаривая и споря о судьбах родной страны, и даже устраивая по моде того времени спиритические сеансы.

Никто еще не понял, что этот тихий мир, пусть и опаленный войной, вскоре рухнет. Но однажды расклад карт Таро, взятых, скорее, для развлечения, выдает зловещие предсказания относительно судеб тех, кто был так любим в Куоккале: тень грядущих трагедий нависает над Сергеем Есениным, Иваном Буниным, Николаем Гумилевым, Владимиром Маяковским… Никто не может знать, что это — последнее лето старой жизни, но предчувствие беды охватывает всех…

— Анна Юрьевна, парадокс, но пьеса ваша взбудоражила и патриотов, и либералов. И взбудоражила сильно. Кто-то видит в ней чеховские мотивы, кто-то говорит — так бы написал пьесу Куприн, я даже слышала, как ее назвали прологом к Бунинским «Окаянным дням». Как все это писалось и сочинялось?

— Наверное, где-то в конце 2020 года я заинтересовалась картами Таро, купила себе колоду — поскольку интерес был давно, но как-то не было силы духа реализовать его. Я стала изучать систему, карты, чем занимаюсь до сих пор, а параллельно у меня родился этот сюжет. Проблема с провидением будущего заключается только в одном: ты никогда не видишь полную картину, только фрагменты. В 2020 году я увидела зыбкость и почувствовала своего рода неизбежность того, что уже есть, но пока не видно… Так пьеса и родилась.

— Зато в итоге многие перестали делать постные лица при словах «современная драматургия». Анна Юрьевна, а вы ведь выступаете то как писатель, то как сценарист. В чем разница, если она, конечно, есть?

— Сценарий — это своего рода братская могила. Сейчас все любят рассказывать, как им нужны новые лица и имена, талантливые сценаристы, полные блестящих идей.

— Разве это не так?

— На самом деле это корпоративный бизнес, связанный с анализом рынка и менеджментом. Тут нельзя сказать «я что хочу, то и пишу». Все изначально знают, чего хотят, и ты априори находишься в определенных рамках. Шутка есть такая про кино: сначала сценарист пишет гениальный сценарий, потом все его начинают портить. Но дело в том, что каждый из участников процесса видит все происходящее по-своему и вносит в процесс свою лепту. Вот примерно так я отношусь ко всему этому спустя тринадцать лет сценарной деятельности. Закон жанра! С этим ничего не поделаешь.

— А сериал «Медиатор»? Он совсем другой, и просто пронизан психологией. Но наука управления другими людьми в школе не преподается… Как вы работали над этим сценарием? Изучали психологию?

— Если меня что-то начинает очень сильно интересовать, это непременно рождает и продвигает некую творческую тему. Меня искренне занимали человеческие отношения, причем именно через призму психологии, все эти повторяющиеся в жизни человека сценарии, упорное нежелание людей видеть очевидное… Я изучала кучу материала на тему человеческой психики и защит, которые она ставит.

Так и родился образ этого героя: он — человек, который рассказывает людям, как все обстоит на самом деле. Ну а они не очень склонны его слушать.

— Как вам кажется, почему еще недавно психологи были специалистами штучными и обращались к ним единицы, а теперь к ним ходят все повально?

— На мой взгляд, это новая грань легитимизации абсолютной инфантильности людей и общества и их желания в этой инфантильности оставаться, потому что вхождение в жизнь человека психолога — такое, каким мы его видим, в массовом порядке — отражает желание людей снять с себя ответственность за собственную жизнь в том числе. Ну и еще иллюстрирует нежелание думать своей головой. Логика проста: я хожу к психологу, он мне рассказывает, что со мной происходит и кто в этом виноват. И именно он, специалист, учит меня, как мне выстраивать свою жизнь.

Но смысл-то всех этих помогающих, поддерживающих профессий в том, чтобы ситуацию разобрать, разложить по полочкам, после чего человек сам должен начать что-то в своей жизни менять, принимать решения, совершать некие выборы. Но желания такого у него нет, оно вообще тотально отсутствует…

 А что происходит?..

— А происходит тотальное скидывание ответственности за свою жизнь, за свои решения и делегирование права решать кому-то другому. Если человек попроще, этот другой — государство, если капельку посложнее — это психолог.

— В одном вашем романе написано: «Люди предпочитают жить бессмысленно. Им это, надо сказать, отлично удается!» Изучая психологию и написав немало сценариев с «психологическим наполнением», к какому выводу относительно современного общества вы пришли?

— К любой проблеме, существующей в реальности, можно подходить с разных точек зрения — с экономической, исторической, эзотерической, в конце концов. Для меня, например, совершенно очевидно, что мир очень сильно меняется, уже изменился. И мне странно слышать, что люди готовы расценивать геополитическую ситуацию как чью-то злую волю или сумасшествие и искренне верят, что зло будет побеждено силами добра, а мир после этого станет таким, каким он был. Нет, он уже не станет прежним. Потому что, как мне кажется, он подошел к своему пределу. Ну а если ты не готов, не можешь, боишься отвечать за свою жизнь, ею будет управлять кто-то другой. Вот и все.

— Звучит жестко. Критики отмечают, кстати, что вы пишете жестко, некоторые даже говорят «цинично». А я обнаружила, что вы как-то признались: «Я не приемлю полутонов. И в жизни, и в прозе». Принципиальный тезис. Это ведь не оговорка?

— Нет, не оговорка. Если уж этим заниматься, то зачем врать и себе, и людям? Я отдаю себе отчет в том, что огромное количество людей обращаются к искусству для того, чтобы получить самоуспокоение или погрузиться в романтические грезы и сказки. Но достаточно тех, кто справится с этой задачей и без меня. Я же свою задачу вижу в другом. Не испытывая ни о чем никаких сожалений, не имея никакого желания соответствовать чьим-то представлениям о том, что и как должно быть, я считаю очень важным подносить людям зеркало и выводить их из сладкой спячки, в которой они находятся. Все по-разному на это реагируют, но что делать.

— Скажите, а вас — молодого писателя, современного — школьная программа по литературе устраивает? Или вы скорректировали бы ее?

— Со школьным и даже университетским чтением проблема всегда одна: несвоевременность и неактуальность толкования. «Герой нашего времени» — очень увлекательная книга, но школьная программа не дает сосредоточиться на тех вопросах, которые роман действительно ставит, почему-то нужно воспринимать особое психическое состояние Печорина через призму исторических процессов. А почему надо изучать Максим Максимыча, я вообще затрудняюсь ответить. Что этот герой дает? Что объясняет про Печорина?

Почему даже в 1997 году, когда я готовилась к поступлению на журфак, нас мучили сочинениями о Максим Максимыче? Аналог Максим Максимыча — Платон Каратаев, сентенции которого все люди, кого я знала и уважала, умирая от скуки, пролистывали. Чичиков же, притом что это герой очень притягательный, очень цельный, очень яркий, всегда подается как исчадие ада. Сначала мы читаем роман про Чичикова, а потом нам объясняют, какой он плохой, на самом деле потому что из романа этого, в общем, не следует. Программа всегда стремится упростить сложное и загнать необъятное в рамки. Учит нас постигать природу слона, щупая его хвост. И чтобы что-то изменилось, менять нужно именно этот подход, а не бесконечно исключать из программы одно и запихивать в нее другое.

— В ваших «Людях с чистой совестью» написано: «Человек по природе своей не может быть счастлив…» Но все же: что такое счастье?

— Мне кажется, что счастье начинается с трепетного и искреннего осознания того, кто ты, в чем твоя миссия. Счастье — жизнь без самообмана и попытки соответствовать тому, что принимает общество, его стандартам, ведь тогда ты можешь принять себя, после чего наступает определенная гармония. И чем больше иллюзий, тем больше страданий, во всех сферах.

— Вы живете без иллюзий?

— Во всяком случае, я очень стараюсь! И всем желаю того же.

ДОСЬЕ

Анна Юрьевна Козлова — российская писательница, сценаристка, журналистка. Родилась в 1981 году в Москве в писательской семье. В 2003 году с отличием окончила журфак МГУ. Печаталась в «Независимой газете», «Литературной газете», «Литературной России», журналах «Родина», «Юность». Работала журналисткой в газетах «Представитель власти», «Экономическая газета», а также в пиар-департаменте телеканала ТНТ. Лауреат литературной премии «Национальный бестселлер» 2017 года за роман «F20».