Когда речь заходила об Овчинникове, все прекрасно понимали: это редкий случай, позволявший говорить не о старой, не о новой журналистике, а о журналистике на все времена. Первым признаком этого высочайшего качества нашей профессии было его абсолютное знание того, о чем он писал. Овчинников никогда не написал бы того, в чем он не уверен окончательно. Эта тотальная компетентность была и теперь уже навсегда останется его личным фирменным знаком. То, что написано Овчинниковым, можно не проверять — смело печатать. Так и поступали редакторы. Они всецело полагались на его компетентность и ни разу об этом не пожалели.

Он был очень добрым и веселым человеком. Прекрасно одевался. Не шикарно, но с удивительным вкусом. Был по-мужски элегантен, привлекателен, до последнего времени на него заглядывались женщины, но только его прекрасная жена Муза Павловна знала, что навсегда останется его Музой.

Он прекрасно знал японский, китайский, ну, английский — это само собой. Наше счастье в том, что он великолепно знал свой родной — русский. На этом языке написаны его остроумные материалы и глубокие книги. Теперь нам остается только читать Овчинникова. Что, впрочем, очень и очень много.

Журналисты «Российской газеты»

Президиум Союза журналистов Москвы скорбит в связи с кончиной Всеволода Овчинникова, чье имя в историю отечественной журналистике вписано навсегда. Родным и близким Всеволода Владимировича – наши глубокие соболезнования.

Видео: