Мурзилке — 95 лет, время детское!

95 лет назад, 16 мая 1924 года, вышел первый номер «Мурзилки».
Тогда это был эксперимент — детское приложение к «Рабочей газете».
Сейчас — уникальное явле­ние с богатейшей историей,
в 2011 году занесённое в Книгу ре­кордов Гиннесса,
как «журнал для детей с самым длительным сроком издания».

Как «Мурзилке» удалось удер­жаться на плаву в непростые времена?
Для кого он сейчас издаётся?
Что читают нынешние дети и читают ли вообще?
По­чему за рубежом, узнав о «Мурзилке», все делают круглые глаза?

Об этом и о многом другом глав­ный редактор журнала Татьяна АНДРОСЕНКО
рассказала в ин­тервью «АиФ».

Вообще-то, «Мурзилка» задумывался для самых ма­леньких — в первом номере так и обозначено: «Для детей 4 — 7 лет». Чистой воды экспе­римент! Потом планку воз­раста поднимали. Дети, ведь, меняются. Сегодняшний се­милетний ребёнок уже сильно отличается от того, что был в 1924 г. Он более подготовлен­ный, более развитый. Так что сейчас наш журнал для детей младшего школьного возрас­та, 6 — 12 лет. Но материалы мы даём «на вырост». Часто пишут старшие ребята. Скажем, про­ходят они в школе что-то новое и вдруг вспоминают: «А, ведь, мы читали об этом в «Мурзилке», когда были маленькие!»

Хотя это всё формальнос­ти — 6 лет, 12… «Мурзилка» давно стал семейным журна­лом. На длинной дистанции это хорошо видно: дедушки, бабушки, прабабушки — все его читали… Знаете, была у нас такая акция — «Мурзилка в гостях у детей Подмосковья». Объехали районов двадцать Московской области, и ближ­них, и отдалённых. В Дмитровском районе на сце­ну внезапно вышла большая семья — дедушка, бабушка, мама, папа и дети. Дедушка – с гармонью, а дети сами сочинили песенки про «Мурзилку» и выдали настоящий концерт!

Сейчас многие голо­вы ломают над «слож­нейшей проблемой современности»: как привлечь ребёнка к чтению? Как вовлечь его в мир книги, в мир слова?

На са­мом деле всё очень просто. Ес­ли в семье читают, если есть традиция общего чтения и обcуждения, тогда проблема решается сама собой. Особен­но, если читают один и тот же журнал. И если этот журнал ребёнок получает сам. Ждёт, когда почтальон принесёт, достаёт его из ящика… Это сильно влияет на ребёнка — оказывается, он уже настоль­ко большой, что у него есть свой журнал! А таких семей в стране много. И не только семей.

К сожалению, денег на дет­скую периодику библиотекам выделяют мало. В Москве, в Московской области, в крупных городах с финансами проблем нет. А в отдалённых, небольших городах и сёлах всё весьма пе­чально. Но сколько писем нам приходит оттуда! Из школ‑интернатов, из детских провин­циальных библиотек! И какие письма! Умные, хорошие… Ре­бята из таких городков и сёл намного более активные, чем столичные. Скажем, года че­тыре назад были мы с редак­цией в Шатуре. Сажали лес. А потом устроили совместный костёр. Это был год юбилея Победы. И вы бы видели, как нынешние дети слушали про пионеров-героев, про войну. И когда уже всё закончилось, вдруг полил дождь. Несутся мимо меня двое мальчишек и на бегу говорят: «А Димка и Санёк — дураки, вот мы им расскажем, они по­жалеют, что сюда не приеха­ли!» Я их спрашиваю, ну как, мол, понравилось?
А они: «У- у-у-у! Во как понравилось!»

Так что читают дети, интере­суются. И ничего пока не утра­чено. С другой стороны… Где современные детские герои? Дети же хотят читать о себе. По­чему Гарри Поттера все читали взахлёб? Да потому что на каж­дой страничке там было сто­процентное узнавание. И чита­тель рос вместе с персонажами. У нас тоже есть такие писате­ли. Но хотелось бы побольше. И вообще — не верьте тому, что у нас нет современной детской литературы. Она есть. Писатели, поэты, замечательные художни­ки — журнал наполнен новыми именами.

С «Мамой» Карлсона.

А вот чего нет, так это аналогов такому изданию.
В своё время я объехала немало стран, и могу сви­детельствовать — там вообще не существует такого понятия, как детский литературно-художест­венный журнал. Есть журналы комиксов. Есть журналы для подростков — но это уже то, что называется словом «табло­ид». А вот такого, как «Мурзил­ка», нет нигде.

Поэтому все за рубежом, когда видели «Мурзилку», делали во-о-т такие изумлённые гла­за. На Западе вообще высоко оценивают содержание нашего журнала. Но у них другое отно­шение к литературе. Разве что классики понимали важность и масштаб.

Знаете, я была пос­ледняя из России, кто встречался с Астрид Линдгрен. Ей было 90 лет, через полтора года её не стало. Мы тогда два дня добива­лись встречи, её секретарь ска­зал, что Линдгрен принять нас не сможет. На это мы ответи­ли, что сидим напротив её дома на автобусной остановке и из Швеции не уедем, пока не по­видаемся. Было Рождество, везде в окнах горели свечи. А в её окне — только маленький огонёк. Мы тогда еще не знали, насколько она больна.

В конце концов нам сказали, что встреча рассчитана мак­симум на 15 минут. Но когда в разговоре выяснилось, что мы из «Мурзилки», то проговорили с ней ещё два часа. Она знала и ценила «Мурзилку». Другое дело, что Линдгрен несколько недолюбливала нашу страну. Громко она об этом не заявля­ла, но кое-что проскальзывало. Её же у нас печатали миллион­ными тиражами, а разрешения никто не спрашивал и гонора­ров никто никогда не платил…

Но и дети тоже понимают ценность «Мурзилки». Это было видно в самые тяжёлые годы — в 90-е. Когда рухнул Советский Союз, начался на­стоящий бум — дескать, ушёл «проклятый совок» и настанет настоящее раздолье! Ну, так оно и было. Несколько лет. Появились журналы комиксов, пёстрые, яркие — целый поток.

А потом вся эта волна схлынула. И осталось только настоящее. Только то, что имело крепкие традиции и возможность удер­жаться. Мы храним несколько писем примерно такого вот содержания: «Дорогой Мурзилка! Прости меня, я тебе изменил. Выписывал другой журнал. Боль­ше тебе изменять не буду».

Желтый и пушистый.

Мы, ведь, себе тоже не изменяли и традицию не предавали. Ска­жем, у нас нет компью­терного рисунка. У нас всё живое. Рукотворное. Каждый номер такого не­большого вроде бы жур­нала делает сорок, сорок пять человек. К каждому рассказу, к каждой загадке мы подбираем отдельно­го иллюстратора. На каждой страничке свой художник. Это было заложено ещё тогда, при рождении. И мы ведём свою линию: только добрая литера­тура. Только умное слово и хо­роший рисунок. Ну и сам Мур­зилка профессию не сменил. Он по-прежнему наш коллега, корреспондент. И по-прежне­му в возрасте 10-12 лет. И его любят дети.

По тексту Константина Кудряшова