Треш-стримы будут поставлены вне закона

Сенатор Алексей Пушков рассказал о том, что изменят новые законопроекты.

Группа сенаторов и депутатов вносит в Госдуму пакет законопроектов, направленных на борьбу с так называемым треш-стримингом. Законодательная инициатива уже получила в журналистском сообществе неофициальное название «закон Пушкова-Метелева». О том, что изменят предлагаемые новации в жизни страны, мы поговорили с главой Комиссии Совета Федерации по информационной политики и взаимодействию со СМИ Алексеем Пушковым — именно по его инициативе началась три года назад работа над законопроектами.

— Алексей Константинович, итак, что меняет ваш пакет? Есть ли что-то, что сегодня можно — по крайней мере, можно это делать безнаказанно, — а завтра, после вступления законов в силу, будет нельзя, будет наказуемо?

— Я бы несколько иначе поставил вопрос. Преступления, которые совершаются в треш-стриминге, в принципе, уже присутствуют в Уголовном кодексе.

Возьмем, например, относительно недавний случай в Смоленске: группа блогеров напоила до смерти пожилого человека без определенного места жительства, пообещав ему оплатить жилье. Заставили его пить водку, пока не умер. Доведение до смерти — это преступление, которое есть в УК. Но передаваемое в социальных сетях, с помощью Интернета, оно приобретает совершенно другое звучание.

Предлагаемые нами изменения в законодательство ставят треш-стримы — как явление — вне закона. В Уголовный кодекс вводятся поправки к 11 статьям, в соответствии с которыми принципиально ужесточается наказание за все виды уголовных преступлений, если они были совершены умышленно с публичной демонстрацией, например с передачей видео в Интернет, с использованием социальных сетей. Это касается и таких распространенных на треш-стримах преступлений, как побои, истязания, умышленное причинение вреда здоровью, и, естественно, более тяжелых преступлений.

Если раньше наши правоохранительные органы исходили из того факта, что треш-стриминг не является особым видом преступления — важно само деяние, а не то, как оно подается, — то мы подчеркиваем, что это имеет большое значение.

Размещение подобных видео в социальных сетях крайне вредоносно для нравственного состояния общества. Особенно для молодежной аудитории. Молодые люди смотрят это и делают вывод, что, раз это есть в Интернете, значит, не запрещено. Это разлагает, развращает людей.

У этого вида преступления довольно большая аудитория. Напомню, что стриминг блогера Стаса Решетняка, который заморозил насмерть свою напарницу, выгнав ее на улицу, просмотрели несколько миллионов человек! Как вам такое? Есть даже такие «любители жанра», которые заказывают определенные типы издевательств и за это переводят деньги блогерам.

Но до сих пор действовал принцип: будет труп — приходите, накажем. Наш закон направлен на то, чтобы не было условий для появления трупа. Мы вводим ужесточающие наказание меры, которые должны отрезвить таких блогеров, заставить их отказаться треш-стриминга. Иначе они серьезно «попадают». Даже случаи хулиганства, переданные через Интернет, будут наказываться гораздо жестче, чем хулиганство, совершенное где-то в подворотне.

И еще один важный момент. Сегодня в ряде случаев для возбуждения дела не обойтись без инициативы потерпевшего. Например, по статье «Побои».

Но рассмотрим такую ситуацию: в одной из областей блогеры издевались над молодым человеком с некоторыми, скажем так, психическими отклонениями. Избивали его, зарывали в могилу, поливали мочой, делали все это на камеру… Вроде как жив человек и вроде даже дал согласие на все это.

Раньше привлечь за такие треш-стримы к ответственности было проблематично – теперь наказывать будут без заявления потерпевшего, по факту самого преступления — покушения на человеческое достоинство.

— Насколько я понял, ваши поправки не ограничиваются Уголовным кодексом?

— Да, в пакет входят три законопроекта: изменения в Уголовный кодекс, в Кодекс об административных правонарушениях, а также в законы «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию».

Что касается КоАП, вводятся крупные штрафы — до 600-700 тысяч рублей. Ведь некоторые треш-блогеры очень неплохо зарабатывают на своих стримах. Хвастались, что получают до 2,5 миллиона рублей в месяц, что доходы позволяют им снимать лофты в башнях Москва-Сити, покупать люксовые машины, ездить на дорогие курорты. И все это — за счет донатов своей аудитории.

Но для, скажем так, среднего треш-блогера, имеющего от своих стримов около полумиллиона рублей, штраф в 600 тысяч рублей практически обнуляет стриминг, лишает доходов.

Хотел бы также отметить, что поправки к закону «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» содержат очень важный пункт. Всегда, на всех уровнях возникал вопрос: а как мы это будем отслеживать? Мы что, должны какой-то правоохранительный орган уполномочить отсматривать все, что идет через Интернет?

Понятно, что это просто невозможно. Так вот, ответственность за мониторинг треш-стриминга теперь возлагается на владельцев и модераторов социальных сетей, социальных платформ.

Они должны отслеживать появление такого контента, потому что контент идет через них. Они вполне могут установить фильтры с соответствующими параметрами. А если что-то будет проникать сквозь фильтры — все равно же это так или иначе становится известно, — то они должны это уничтожать на корню. Теперь это их обязанность.

— Подпадают ли под действия законов вашего пакета случаи, когда преступное деяние не транслируется в прямом эфире, а уже постфактум выкладывается в Сеть?

— Прямой или непрямой эфир — не принципиально. Это может быть и запись. Это не избавляет автора такой записи от ответственности. Независимо от того, когда она была распространена — сразу, через полгода или через год после съемки.

— То есть треш-стриминг (в изначальном смысле — прямая трансляция треш-контента) — это несколько условное обозначение этого явления?

— Треш-стриминг — это рабочее название. Потому что иначе нам нужно было бы переходить к описательному названию: в русском языке нет единого термина, которое обозначало бы это явление. Треш-стриминг представляет собой довольно большой кластер преступлений, в центре которого — покушение на жизнь, здоровье и достоинство человека.

— Насколько я понимаю, не всегда в подобных случаях тот, кто совершает преступление, связанное с насилием, и тот, кто снимает и выкладывает это в Сеть, — это одно и то же лицо. Те, кто снимают и выкладывают, — тоже подлежат ответственности?

— Естественно. Другое дело, что надо разбираться со степенью вины. Человек, совершивший эти действия, и человек, публично продемонстрировавший их, могут с точки зрения Уголовного кодекса нести разную степень ответственности. Но очевидно, что они оба виновны в том, что это появилось в публичном пространстве. Это вытекает из духа и из буквы этого закона.

— Но сегодня достаточно часто преступления такого рода раскрываются после того, как свидетели предают публичности видеозаписи. Не получится так, что обнародовать видеосвидетельства станет делом небезопасным?

— Это разные вещи. Представим себе, что прохожий идет по улице и видит, как избивают человека. Он снимает это на свой смартфон и выкладывает это в социальную сеть с целью демонстрации того, что происходит нарушение закона. Он не получает за это деньги, не строит на этом свою популярность. Он просто отражает происходящую реальность с тем, чтобы сигнализировать о факте преступления. Согласитесь, есть большая разница с действиями треш-блогера, который хватает девушку за волосы и, хохоча, бьет ее лицом о стол.

— То есть действия прохожего-свидетеля наказанию подлежат?

— Нет, конечно. Это же разные вещи. В законе четко сказано, на какие случаи он распространяется. Речь идет о намеренной демонстрации из корыстных или хулиганских побуждений, по мотивам ненависти или вражды. Это если говорить о КоАП. И о случаях совершения умышленного преступления с публичной демонстрацией — если говорить об Уголовном кодексе.

— Иными словами, раскрываемость не ухудшится?

— Уверен, что нет. Более того: поправки направлены на то, чтобы предотвращать такие преступления. Вы кстати, задаете правильные, квалифированные вопросы. Но хочу вас заверить, что наши законопроекты готовились достаточно долго и тщательно. Они обсуждались и прорабатывались на разных уровнях и в разных инстанциях.

В этой работе участвовали и Научно-исследовательский институт МВД, и само МВД, и Следственный комитет, и Университет Прокуратуры, и Роскомнадзор, и Росфинмониторинг. Обсуждения проходили и в специальной рабочей группе Совета Федерации, и на площадке Общественной палаты. Наши коллеги из Комитета Госдумы по молодежной политике провели большую нормотворческую и согласительную работу.

То есть это не отклик, так сказать, на злобу дня: что-то случилось — давайте срочно это запретим. Это результат очень серьезной аналитической и юридической работы. Мы откликаемся не на какой-то отдельный случай, а на некий феномен, который, если его не пресечь, может стать массовым. Мы хотим пресечь это явление на начальной стадии его формирования. Как известно, чем больше запускаешь болезнь, тем сложнее с ней бороться.

Уверенно говорю, что у нас широкая общественная поддержка. Не видел еще ни одного человека, который бы выступил в защиту треш-стримеров. Даже из блогер-сообщества. Блогеры — мы и их привлекали к нашей работе — тоже считают треш-стримеров «отстойным» феноменом. Они сами нам это говорили.

Блогер-сообщество понимает, что речь идет не о том, чтобы всех записать в категорию треша. Сегодня существует много стримингов: о путешествиях, кулинарии, развлекательные, и так далее. Стриминг превратился в одну из активных форм использования интернет-пространства. Но в нем есть вот эти «трупные черви», и их нужно убрать. С этим, уверен, сегодня все согласны.