О «Детях моих» Гузель Яхиной:

«В романе бесконечно много воздуха и простора — еще бы, ведь события разворачиваются на самой что ни на есть реке рек, на Волге-матушке. И, казалось бы, все: и дышать полной грудью, и густо, плотно, щедро писать, и фантазии как волны — бесконечны. Но не обманывайтесь. Из необъятных волжских просторов Гузель Яхина твердо и нежно, не пожалев деталей, что вызывают аритмию (ах, этот томный голос и стена-перегородка, за которую не заглянуть бедному Якобу Баху!), снова сотворит только один настоящий мир, заглянуть в который однажды можно, а вернуться — возможно, больше нет: сказочный хутор на другом, на правом берегу Волги. Все остальное, весь внешний мир будет не более чем дальним отзвуком, чужой, смутно реальной жизнью.

О «Днях Савелия» Григория Служителя:

«Наверно, самая неожиданная книга — писательский дебют режиссера и актера московской «Студии театрального искусства». Который, видимо, до такой степени овладел системой Станиславского, что сумел перевоплотиться в дворняжного московского кота, получившего имя в честь бренда молочных продуктов. Книги о животных бывают двух родов — или аллегория, или зоология. Григорий Служитель находит какой-то третий путь.

Его Савелий — безусловно, кот, у него кошачьи рефлексы и кошачье восприятие мира, но в то же время он наделен чувствами и мыслями, которым человек-читатель легко сопереживает. В первую очередь, конечно, его идеальной (в силу объективных причин) и трагической любви. Нет, кончается там всё не хорошо. Но можно себя утешить тем, что ведь это же просто кот».

О «Брисбене» Евгения Водолазкина:

Словом, лукавый постмодерн, только с человеческим лицом. И при этом — очень грустным лицом. Грустным, потому что майдан. Что для Глеба, с легкостью преходящего с русского на украинский и обратно — братоубийство в прямом смысле слова. Излечить от которого способна только музыка. Водолазкин — не профессиональный музыкант, он пишет о музыке с любовью и восхищением страстного любителя, и «Брисбен», пожалуй, — самый музыкальный роман русской литературы со времен «Альтиста Данилова». А при чем здесь Брисбен? А этот далекий австралийский город, возможно, и существует-то лишь в его воображении».