Политическую позицию журналистки Славиной эксперты СК посчитали болезнью

13 ноября семья Ирины Славиной, главного редактора Koza.Press, которая 2 октября покончила с собой около полицейского главка в Нижнем Новгороде), получила по почте копию постановления об отказе возбуждения уголовного дела о доведении журналистки до самоубийства. Эксперты заключили, что Ирина была психически нездорова. Идею борьбы с властью эксперты посчитали «сверхценной».

Письмо шло 11 дней. Адвокат Александр Караваев, представляющий интересы семьи погибшей, сообщил «МК», что сейчас стало известно об отмене отказа в возбуждении дела. Проверка будет продолжена. О том, как семья отреагировала на результаты комплексной посмертной психолого-психиатрической экспертизы, и как дальше могут развиваться события, защитник рассказал «МК».

— Дело непростое, общество достаточно наэлектризовано, проверка затрагивает интересы сразу нескольких региональных органов, руководителей местных следственных органов, — говорит Александр Караваев. — Сами понимаете, что возбудить уголовное дело о доведении журналистки до самоубийства в нашей системе — задача нетривиальная. По моим источникам, в региональных, нижегородских СМИ стоят блоки на упоминание имени Ирины Славиной. Но резонанс большой.

— Ожидали такого поворота событий?  

— С точки зрения закона можно только ожидать привлечения к ответственности виновных. Там уже вопрос о юридических конкретных деталях, например, квалификации состава — доведение до самоубийства, превышение должностных полномочий, которое повлекло за собой тяжкие последствия. Но по факту единственным обоснованным решением, которое следовало бы ожидать, было бы конечно, возбуждение уголовного дела.

— Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела на данный момент отменено?

— Изначально постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было вынесено 2 ноября. Оно было подписано следователем по ОВД второго отдела по расследованию особо важных дел СУ СК России по Нижегородской области.

На руки семья Ирины Славиной получила копию постановления 13 ноября. Документ пришел им по почте.

До 13 ноября мы не могли попасть в Следственный комитет, нам говорили, что у них карантин по коронавирусу, заболели три следователя.

Почта по Нижнему Новгороду идет три дня. Тут письмо шло 11 дней. Сейчас, со слов следователя, стало известно об отмене отказа в возбуждении дела. Но сам документ мы еще не видели, нам не передали его на руки.

Это означает юридически, что постановление руководителя следственного отдела признано незаконным и необоснованным. То есть проверка будет продолжена. Это не финал. Такова система, она очень инертна. Но это не повод отчаиваться.

По крайней мере мы знаем, какую позицию по состоянию на 2 ноября занимал Следственный комитет по Нижегородской области. А также мы знаем их главный аргумент, это — посмертная психолого-психиатрическая экспертиза, которая была проведена в рамках этой проверки. Мы не видели самого материала, только постановление, в котором сказано, что в рамках экспертизы Ирина Мурахтаева (Славина) была признана психически нездоровой.

Семья изначально заявляла, что любые инсинуации по поводу психического состояния погибшей являются недопустимыми. Так и получилось. Мы предусматривали этот вариант.

В постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела сказано, что смерть Ирины Мурахтаевой наступила от ожогов 2, 3 и 4 степени и ожогового шока. Согласно проведенной комплексной посмертной психолого-психиатрической экспертизе, установлено, что Ирина «с высокой степенью вероятности обнаружила признаки психического расстройства в форме смешанного расстройства личности».

Специалисты сделали выводы о «нарушении характерологической конституции и поведенческих тенденций», упомянув, что Ирина часто меняла места работы, причиной становились ее неуживчивость и конфликтность.

В постановлении указано, что при видимой открытости, у нее не было близких друзей. (Что могут опровергнуть подруги и друзья журналистки, которых у нее было немало). «Для Мурахтаевой И. В. были характерны такие черты личности, как склонность к образованию сверхценных идей, в данном случае идеи борьбы с существующей политической властью.

Индивидуально-психологические особенности ее личности определяются смешенными чертами характера (демонстративность, паранойяльность и гипертимность), обуславливающими перепады настроения, эгоизм, повышенную чувствительность к критическим замечаниям в свой адрес, обидчивость, принципиальность, ориентацию на собственное мнение и оценку с тенденцией к отстаиванию своих позиций, болезненное стремление к правде, недостаточную гибкость поведения», — сказано в постановлении.

— Семья воспринимает эту экспертизу, и сам текст, приведенный в постановлении, как оскорбление, — говорит Александр Караваев. — Я хочу заметить, что на протяжении всех этих полутора месяцев немало психиатров звонили, писали, и мне лично, в том числе, что провести посмертно подобную психолого-психиатрическую экспертизу непросто. И ее результаты нельзя воспринимать однозначно.

— Изъятые вещи возвращены семье?

— Вещи, которые были изъяты непосредственно около здания ГУВД, где Ирина совершила самоубийство, сумка и ее содержимое, не были возвращены. Также у следователей остался телефон, который был изъят при обыске в ее квартире 1 октября.

— В каком состоянии находятся муж и дети Ирины?  

— Семья держится, не теряет силу духа, не сдается, этого оппоненты не дождутся. Они будут бороться. К сожалению, когда по определенной категории дел ты обращаешься в российские правоохранительные органы, ты вынужден не как потерпевший туда приходить, чьи права должны защищаться, а мыслить условно, как оппонент этих органов. Предполагать заранее, а как тебя могут обмануть, объегорить, и что там уготовлено тебе, условно говоря, в наперстках.

Мне позвонилb за эти дни немало журналистов из Нижнего Новгорода, все шокированы случившемся. Следственный комитет должен понимать, что он несет очень серьезные репутационные издержки. Хотя бы потому, что они не изъяли это дело в центральный аппарат. И будут нести репутационные издержки, потому что никогда не смогут объяснить ни обществу, ни журналистскому сообществу — а что же, собственно, произошло? И на каком основании они проверяли сами себя. И как можно было посмертно, по записям в Фейсбуке, проводить экспертизу? Во многих странах мира в аналогичных случаях люди признаются национальными героями, им памятники ставят, как, например, Яну Палаху в Чехословакии, а у нас в Следственном комитете Нижегородской области назвали Ирину Славину сумасшедшей. Кто из нас сошел с ума —   вопрос риторический.  Позиция нижегородцев мне кажется в целом известна.

Светлана Самоделова