Памяти Зои Ерошок

Ушла Зоя Валентиновна Ерошок. Первая леди «Новой газеты».
Невероятная. Неповторимая. Наша драгоценность

Мы потерпели поражение — не удержали Зою Ерошок в этой жизни.
Теперь это наше горе, а не ее. И ваше. Потому что эта женщина с ее обостренным чувством спасателя была необыкновенно добра к тем, кто нуждался в помощи и участии.

Такое поразительное устройство было у Зои Валентиновны — звезды теплого света.
Она писала свои потрясающие тексты крупными детскими буквами, так что на странице помещалось, хорошо если два предложения. Но хватило бы и одного — предложения жить внимательно, уважительно к слабому и быть деятельно сострадательным.

Она помогла многим, спасла многих, хотя для того, чтобы войти в пантеон достойного человека, — хватило бы и одного.

Зоя, одна из тех, кто основал «Новую газету», для того чтобы сделать ее жизненной необходимостью для той части наших людей, которые сохраняют идеалы простой, то есть правдивой жизни!
Она часть нас и вас.  И останется таковой до той поры, пока мы не изменили друг другу.
То есть навсегда.
Юрий РОСТ и «Новая газета»

У нас с вами горе, друзья. Ушла Зоя Валентиновна Ерошок. Первая леди «Новой газеты».  Невероятная. Неповторимая.
Наша драгоценность. Кому безмерно повезло стать героем ее таланта, сегодня плачут.
Кому повезло стать героем ее любви — не могут дышать. Больно очень.
Елена Милашина

У нее было сочувствие всему живому и неприятие всего мертвого. И это не про биологическое.
Она не любила мертвые слова. В секунду разоблачала пафос и надутость, чувствовала фальшь. Хирургически вынимала обиду. Гневалась на лень. Восставала против несправедливости.

Она все время удивлялась миру. Любопытство. Это давало какую-то нереальную движущую силу ее текстам. Я двенадцать лет помню ее заметку про памперсы. В домах ребенка не было памперсов, памперсы не включили в бюджет великой нашей страны. Зоя в двух абзацах описала разницу между памперсом и пеленкой. И следующие дни люди пачками несли эти памперсы в редакцию, и в московские бары, бесконечный такой поток. «Газелями» вывозили. Потому что невозможно же.

Она была очень красивая. Любила красивые вещи. Окружала себя красотой. Мне кажется, она этим приглушала свое сияние, создавала какой-то шлюз, переход, чтобы нам рядом было проще.
У нее было очень много сил. И любви. Она создала любовью нашу газету. Великие тексты. Своих студентов и учеников. Нас.
К ней в самые черные минуты все приходили сидеть.

Всю власть, которая у нее была, она использовала, чтобы защищать. Мелочи ее не интересовали.
У нее любимое слово было «людячье». «Искать людячье», «держаться за людячье».
Сколько мы потеряли, Зоя, как мы теперь?
Елена Костюченко