Илья Азарьевич Верба. Память сердца

…На то воскресенье, 22 июня 1941-го, каждый строил для себя собственный план вы­ходного дня. Кто-то решил использовать его для неспеш­ного выбора нужных покупок, иные собирались всей семьей отдохнуть в парке. А первокур­сник юридического института Прокуратуры СССР Илья Вер­ба решил встретиться с друзь­ями в Лужниках…

— И встретились. Но, сами понимаете, было уже не до раз­влечений, — вспоминает Илья Азарьевич. — Сразу побежали в институт, а там полным ходом идет запись в добровольцы…

Конечно же, записался и он. А на следующий день добро­вольцы были уже в Коломне, где формировался 188-й  пушеч­но-артиллерийский полк ре­зерва главного командования. К великому удивлению пар­ня, именно его назначили командиром взвода топовычислительной разведки. Хотя он тогда практически не знал даже того, что топографичес­кие карты отображают рельеф местности, состояние воды, растительности, населенных пунктов, дорожной сети, хо­зяйственных объектов. Не говоря уж о едином содер­жании и математической их основе.

— Но мне повезло, — про­должает И. А. Верба — В моем взводе в большинстве своем оказались люди, прежде зна­комые с этими премудростями по службе в Советской Армии. Они утешали: «Не волнуйся, студент, — командуй нами, а учить военному делу мы тебя будем»…

И учился командир у своих подчиненных не только азам артиллерийской науки и то­пографическим расчетам, но и стрельбе из пушек, и даже стро­ительству — вплоть до земля­нок. А к удовлетворению своих учителей, недавний студент научился еще и «готовить ар­тиллерийский огонь», как гово­рится.

Между тем фашисты уже почти вплотную подошли к Москве. Город перешел на осадное положение. Спешно шла эвакуация предприятий и особо нуждающихся в этом ка­тегорий гражданского населе­ния — семей с детьми, людей старшего возраста. Остальные, вместе с сосредоточенными на обороне столицы воински­ми подразделениями, приняли в этом самое непосредствен­ное и активное участие — на сооружении заградительных укреплений и рытье окопов…

А 7 ноября, на удивление миру, на Красной площади со­стоялся парад!

— Были сборы недолги, как звучало в знаменитой для мо­его поколения песне, — рас­сказывает мой собеседник. — Новое обмундирование на­дето, вещмешок за плечами. И вот мы уже идем по брусчатке, четко печатая парадный шаг. Несмотря на необычную об­становку, начался парад тра­диционно. Маршал Буденный принял рапорт, поднялся на Мавзолей. А торжественность момента усиливал до боли зна­комый и всеми любимый голос комментатора Вадима Синяв­ского: «К микрофону подходит маршал Советского Союза…».  Но вместо Семена Михайлови­ча все увидели у радиотранслятора Сталина…

— Каким было ощуще­ние от выступления Иосифа Виссарионовича и в целом от первого военного парада Ве­ликой Отечественной войны? — с особым чувством интере­суюсь я.

— Такое не поддается ни устному, ни письменному описанию по неповторимости эмоционального восприятия. Думаю, не у одного меня, по существу — мальчишки, воз­никло единое для всех чувс­тво: в бой! На защиту не только столицы, но и самой Страны Советов, которая явила миру реализованными в жизни су­ществовавшие до того лишь в библейских сюжетах нормы справедливого человеческого бытия…

С того парада доброволец Илья Верба вернулся в свой полк, с которым и прошел все многотрудные, но уже ожидае­мо победные, военные дороги. Первыми стали самые памят­ные — на Крюково и Клин, где тоже — как победными салю­тами — били врага из пушек и гаубиц.

— Дороги наши и сегодня желают лучшего, — говорит Илья Азарьевич, — а тогда их и дорогами то было трудно назвать, как пушки-гаубицы самоходами. Их надо было пе­ретаскивать с места на место буксиром. А где его взять? Тог­да к нам и «пришвартовали» тракторы. Хотя они, к истин­ному для нас ужасу, тоже ока­зались пригодными лишь на ровной местности…

Но артиллеристы все-таки и тут нашли выход. Прикрепив цепи к тракторным гусеницам, они значительно повысили КПД натиска на врага, поливая его шквальным огнем. Словом, оттачивали артиллерийское мастерство прямо в процессе боевых действий.  А потом «рационализаторский взвод» направили на стажировку в алматинский Талгар, где дислоцировалось в ту пору эвакуированное Рязанское ар­тиллерийское училище.

— Да что повторять то, о чем практически так много уже рассказано и написано, —охлаждает мою дотошность ставший не просто очевидцем, а участником страшнейших для страны испытаний в неви­данное прежде военное лихолетье…

А судьба свела меня именно для такой знаковой встречи с И.А. Вербой в Союзе журналистов Москвы, где он уже несколько десятилетий состоит на учете, являясь, по существу, хотя и не кадровым, но активнейшим автором многих издательств СМИ. Но об этом чуть позже. А пока…

— До сих пор вспоминаю о сразившем; нас при освобождении Смоленска случае, —возвращается Илья Азарьевич к военному времени. — Заняли мы блиндаж, который оборудовали для себя, по-видимому, надолго предполагавшие размещаться в нем немцы, и буквально ;ахнули: фашисты и на чужой для них земле прежде всего заботились о собственном уюте. Даже в этих «времянках» были у них по‑домашнему  удобные лежанки с замечательным постельным бельем, настоящая сервировка стола. Причем вряд ли из награбленного у местного населения: не в каждом доме водились такие вещи…

Слушая профессионально окрашенные воспоминания И. А. Вербы, невольно подумала: а не военные ли репортажи того же В. Синявского сыграли роль и в его судьбе? Но об этом тоже потом. А сейчас еще об одном, особо памятном.

24 июня 1945-го. Всем известны регулярно повторяемые в торжественную дату кадры кинохроники. Бывшие воины, ставшие победителями, уже бросают на брусчатку Красной площади у Мавзолея В.И. Ленина штандарты и знамена поверженного Третьего рейха. Молчит оркестр.  Лишь бьют  барабаны. И комментируют происходящее на Красной площади по радио на всю страну Всеволод Вишневский и Вадим Синявский.

— И снова, как в 1941-м, но уже на Параде Великой Победы, — делится своими впечатлениями И. А. Верба, — каждый звук буквально навсегда западал в память сердца…

Оттуда бывший довоенный студент, ставший бравым старшим лейтенантом, направился домой, где его с нетерпением ждали родители. Отец, Азарий Израилевич, подполковник медицинской службы, в военное лихолетье руководил медицинским обеспечением Московского военного округа. Мать, Рахиль Ильинична, была действующей медицинской сестрой. И, кто знает, может быть, они хотели, чтобы и единственное чадо пошло по их стопам в семейную профессию, став медиком? Имели право на такое заветное желание! А сказали другое: «Выбирай, сынок, жизненный путь сам!»

Еще до войны он решил стать юристом. Поэтому обрадованный сказанным родителями пошел было после встречи с друзьями восстанавливаться в «довоенный» институт. Но по дороге сделал поправку на обретенный за годы военного командирства практический опыт, несколько изменил маршрут. И стал студентом Всесоюзного заочного юридического института. Чтобы, как понимаю я и без его объяснений, внести свой пай в мирный уже, но не менее скудный семейный бюджет.

Сразу же после того, как оформил положенный учет в военкомате, начал Илья Азарьевич преподавательскую деятельность в обычной школе, внеся творческое начало и в этот процесс. Уроки молодого, но бывалого, и не только на восторженный взгляд мальчишек (обучение, как мы знаем, было тогда раздельным), учителя вызывало неподдельный  интерес. Ведь он, почти сверстник старшеклассников, был участником войны. И не просто увлекательно рассказывал об артиллерийских буднях, а отдавал память сердца погибшим. И пробуждал в юных сердцах те самые чувства, от которых зависит, состоится ли из сегодняшнего ученика завтрашний гражданин своего Отечества…

В той же московской школе №36 подтянутый, элегантный и по-душевному внимательный к каждому молодой человек встретил свою любовь. Не только первую, но и единственную на всю жизнь. С учительницей логики и психологии Дорой Львовной, удачно дополнившей воспитательно-правовой его предмет, они, создав семью, живут в любви и согласии.

О количестве же этих прожитых лет можно судить уже по тому, что старший их сын Владимир тоже в пенсионном возрасте. Хотя, окончив в юности электротехнический институт связи, и теперь работает, возглавляя проводное вещание Московской городской радиосети. Дочь Елена — выпускница математического факультета МГУ и такая же, как родители, неустанная трудяга. И, конечно же, есть второе и даже третье поколение в этой семье: четверо внуков и правнучка.

Но не менее важно другое. Сам Илья Азарьевич, несмотря на возраст, работает, что называется, не покладая рук. Он дважды профессор: кафедры истории, философии и социологии Московского института коммунального хозяйства и строительства, а также кафедры отечественной истории Московского городского педагогического университета. А «сверх того» — действительный член двух академий: детско-юношеского туризма и краеведения, в другой же,  Международной академии информатизации, он значится в генеральном консультативном статусе ООН. Ведет одновременно еще и группы аспирантов.

Профессионально занимаясь историей, И. А. Верба творчески делится знаниями с читателями своих печатных работ. В их списке более 150 наименований. Среди книг вызвали массовый интерес «Воспитание патриотов-интернационалистов», «Следопыты», «Рассказы о Михаиле Калинине» и ряд других.

Отмечен его достойный ратный и трудовой путь орденами Великой Отечественной войны, «Красной Звезды», «Красного Знамени». А из многих медалей, как первая зарубка на юном еще тогда сердце, «За оборону Москвы» — тоже сердца защищенного и этим гражданином своего Отечества…

Марина Киселева