О тех, кто стоял у руля «Вечерней Москвы»

Наступающий год для газеты «Вечерняя Москва» особенный —
6 декабря 2018 года «ВМ» исполнится 95 лет

На сайте vm.ru ежедневно обновляется подборка из подшивки газеты за всю ее историю. А сегодня мы начинаем цикл архивных публикаций в утреннем выпуске «ВМ» и рассказываем о самых знаменитых главных редакторах: Борисе Волине, Виталии Сырокомском и Семене Индурском. При них и благодаря им «Вечерка» оставила свой след в истории города, а в некоторых случаях и страны.

В нашем коридоре есть портретная галерея. Двадцать две рамки — столько главных редакторов (до нынешнего) было у «Вечерней Москвы» за 94 года. Но в одной рамке вместо изображения долго зиял квадратик.

Большинство снимков нашлось в Российском государственном архиве социально-политической истории (наш собственный архив недоступен — надеемся, что временно). Только с одной персоной не повезло. Без лица оставался Адольф Верхотурский (1870–1933), руководивший «Вечеркой» в 1924–1925 годах. Мы искали его фото в других местах — тщетно. Родственников его не нашлось, некрологи напечатаны без иллюстраций, в издательстве, в котором он работал после «Вечерки», фотографий тоже нет. Лишь недавно удалось обнаружить брошюрку Верхотурского «На революционном тракте» (1926) — воспоминания о подпольной большевистской работе. А в ней есть групповая фотография автора и его однопартийцев, сделанная в 1906 году. Пробел в галерее оказался заполнен, правда, слегка зернистым изображением — а чего вы хотите, если лицо, которое в оригинале величиной с ноготь мизинца, пришлось увеличить до размеров ладони? Искать информацию про редакторов «Вечерки», особенно довоенных, вообще трудно. Если чья-то фамилия попадается в дневнике или письмах известного писателя — уже удача.

Сегодня мы рассказываем о трех редакторах — наиболее выдающихся

Борис Волин (1886– 1957) поставил газету на ноги. Виталий Сырокомский (1929–2006) сумел отменить закон республиканского значения, нарушавший личную тайну тысяч людей. Семен Индурский (1912–1988) пробыл на посту дольше всех, и при нем «Вечерка» достигла наивысшего читательского успеха.Историки не посвящали им персональных исследований: почти никто не прославился как прозаик, публицист или хотя бы чиновник. Пятеро были репрессированы: Дмитрия Антошкина, Ивана Лазьяна, Григория Цыпина и Абрама Романовского расстреляли, Владимир Барков отсидел 14 лет. Вокруг таких имен часто образовывался заговор молчания, друзья, боясь за себя, сжигали письма и фотографии «врагов народа», не рисковали нигде их упоминать.

Один мотоцикл на три газеты

«Вечерку» создали как приложение к «Рабочей Москве» (нынешней «Московской правде»). Было у этой газеты и другое приложение — сатирический журнал «Красный перец». И все три издания делал один редактор — 37-летний Борис Волин. Заместителем по «Вечерке» был легендарный фельетонист Михаил Кольцов. О его роли в создании газеты сегодня вспоминают чаще, чем о работе Волина: из мемуаров некоторых журналистов вообще складывается впечатление, что в «Вечерке» всем заправлял именно Кольцов.

— Возможно, Кольцов отвечал за творческую часть, а дедушка — за административную и политическую, — предполагает внучка редактора Екатерина Волина, старший научный сотрудник Института биологии развития РАН.

Борис Волин руководил «Вечеркой» первые 8 месяцев — с 6 декабря 1923 года по 29 июля 1924 года. В городе тогда не выходило других вечерних газет, фактически не было радио. Но при этом материальная база у нее была слабее, чем у других изданий, не хватало профессиональных журналистов. Противоречия эпохи нэпа: с одной стороны, хозрасчет и конкуренция, с другой — не остывшая после только что закончившейся Гражданской идеологическая воинственность. Надо было наполнять газету фельетонами, криминальной хроникой, приманивать рекламодателей — и отмахиваться от опасных обвинений, что якобы получается желтое издание для недобитых обывателей.

Нам чудом удалось отыскать воспоминания Бориса Волина. Они были напечатаны 23 октября 1956 года в многотиражке «Журналист» по поводу выхода десятитысячного номера нашей газеты. Из них можно узнать, что в первый год вся редакция «Вечерней Москвы» ютилась в одной комнатушке при типографии. О разъездной машине никто и не мечтал. Редакции удалось заключить договор с одним извозчиком — это уже было счастье… Для срочных репортажей разрешали брать мотоцикл «Харлей». Конечно, если его не перехватили сотрудники «Рабочей Москвы» или «Красного перца» — он был один на все три редакции. Машинистка тоже была одна, ее «Ремингтон» то и дело выходил из строя. Поэтому заметки отдавали в типографию написанными от руки.

«В первых номерах иллюстраций вообще не было, — вспоминал Борис Волин. — Типография не могла выполнять наших заказов. <…> Зато версталась «Вечерка» очень любовно; использовались самые разнообразные шрифты, многие из которых почему-то незаслуженно забыты».

К сожалению, больше ничего о работе Волина в нашей газете неизвестно. Его внук, искусствовед Анатолий Голубовский, перерыл всю наследственную квартиру в Доме на набережной, но не нашел ни одного документа, относящегося к «Вечерке».

— Дедушка «чистил» архив как минимум трижды, — объясняет Анатолий Борисович. — Ему было чего бояться. В 1938 году, когда дед был заместителем народного комиссара просвещения, расстреляли всю верхушку наркомата. Его не тронули потому, что он перенес тяжелый инфаркт и почти год провел по больницам. Подробностей о некоторых эпизодах его биографии никогда не узнаем даже мы.

Космическая скорость

Старые москвичи то и дело нам припоминают: — А раньше ваша «Вечерка» публиковала объяв ления о разводах! Было дело. Этого требовал Указ Президиума Верховного совета СССР от 16 апреля 1945 года «Об изменениях Кодекса законов о браке, семье и опеке». Предполагалось, что боязнь огласки кого-то заставит отказаться от разрушения «ячейки общества».

Виталий Сырокомский, возглавивший «Вечерку» в июне 1963 года, этот порядок не одобрял. При Сырокомском тираж «Вечерки» вырос вдвое — с 300 до 600 тысяч экземпляров. Наверняка не последнюю роль сыграл аппаратный опыт Виталия Александровича — до «Вечерки» он был помощником первого секретаря Московского горкома КПСС. Он знал, как добиваться своего, действуя не «в лоб», а окольными путями. Однажды министр продовольственных товаров РСФСР пожаловался в редакцию: в городские магазины поставили компотов и соков на 100 миллионов рублей, а их никто не покупает. Сырокомский напечатал… нет, не рекламу.«Объявления эти унижали столичную газету», — вспоминал он. Однажды в редакцию позвонил большой человек — член Политбюро ЦК КПСС, первый заместитель председателя Совета министров СССР Дмитрий Полянский. Разговор перескочил на эти самые объявления, и Сырокомский соврал: — А вам известно, что западные спецслужбы используют их, чтобы по указанным в них адресам рассылать свои брошюрки и листовки? Через несколько недель, 18 января 1966 года, вышел указ Президиума Верховного совета РСФСР. Он исключал из республиканского Кодекса о семье и браке пункт о публикации объявлений.

А репортажи о рейдах по кафе, где отмечалось, что в меню нет фруктовых консервов, статьи медиков о том, как полезны соки. Может, сегодня такую кампанию никто бы и не заметил, но на советских читателей, не избалованных потребительской информацией, подействовало: за месяц банки с соками были сметены с полок.

— Без пятнадцати два газета была готова — с огромным репортажем на первой полосе! — вспоминает приемный сын Виталия Александровича, известный журналист Леонид Млечин. — Сырокомский садился в машину и в два часа уже вручал в Кремле свежий номер приятно удивленным космонавтам и руководителям страны… Сырокомский жестко приучал сотрудников к оперативности: редактор отдела получал выговор, если какая-то центральная газета опережала «Вечернюю Москву» с важной новостью о жизни столицы. В расчет не брали только «Литературную газету» — скучное тощее издание Союза писателей. А в июне 1966 года Виталия Александровича переманили первым заместителем главного редактора в… «Литературку»: из нее решили делать общественно-политический еженедельник на 16 полосах. И он согласился. Но это была уже другая история…У Сырокомского был принцип: «К «Вечерке» надо приучать и «верхи». Он активно налаживал связи с руководителями государства — они служили ему охранной грамотой от неприятностей за слишком острые публикации, которые могли устроить городские власти. Отличным поводом были репортажи о встречах вернувшихся в Москву космонавтов: в 1963 году это были Валерий Быковский и Валентина Терешкова, в 1964-м — экипаж «Восхода-1», в 1965-м — «Восхода-2». Сценарий был четко расписан: в каком порядке следует кортеж через Ленинский проспект, как герой поднимается на Мавзолей… Опытный журналист заранее готовил «болванку», оставалось только внести уточнения и сделать снимки.

Двадцать два года на гребне волны

Семен Индурский возглавил газету сразу после Виталия Сырокомского, в 1966 году. При нем тираж вырос вроде бы не сильно — на 50 тысяч экземпляров. Но Индурский сумел удержать этот успех на протяжении 22 лет.

— В киоски «Союзпечати» газета попадала от 4 до 5 вечера, — вспоминал журналист Юрий Изюмов, много лет работавший заместителем главного редактора. — Еще за час до того у них выстраивались очереди самых преданных читателей. «Вечерняя Москва» всегда была в дефиците. Гостивший у нас редактор «Вечерней Праги» с удивлением рассказывал: «Вчера на Кузнецком Мосту ее продавали по рублю (при цене 2 копейки) — так значит, ваша газета — товар!» Индурский был против того, чтобы взбадривать читателя экспериментами с дизайном.

«Я не сторонник коренных, «в одночасье» изменений лица газеты», — писал Семен Давыдович в книге «Газета выходит вечером» (М., 1979).

Ставка делалась на качество текстов. И еще — на количество.

— Индурский придерживался западной модели вечерних газет, о чем неоднократно говорил: «Человек после работы едет домой в метро или электричке усталый. Ему не до длинных статей или рецензий. Мы должны давать ему полную картину московской жизни, но быть предельно краткими», — вспоминал бывший сотрудник «Вечерки» Александр Кузнецов. — Это правило соблюдалось жестко и позволяло вместить в три газетные страницы до 70 разнообразных материалов (четвертая, что тогда было позволено только «Вечерней Москве», была занята рекламой).

Семен Индурский умел учиться у подчиненных. Трудно поверить, но главный почему-то сопротивлялся появлению рубрики «Сад и огород». Журналисты уговорили его съездить в Щербинку (тогда это был подмосковный поселок). Индурский увидел, что в трех остановках от Кольцевой начинаются яблоневые сады — и тянутся до самого Подольска. И посадили их не селекционеры из Тимирязевки и не местные крестьяне, а московские рабочие — в послевоенные годы заводам предоставили там участки под садовые товарищества. Индурский убедился, что тема вполне городская. И «Вечерка» не только открыла рубрику для дачников, но и организовала бесплатный агротехнический лекторий в магазинах «Семена».

Индурский помнил, что каждый номер должен быть вроде хорошего обеда. В нем нужно предусмотреть и десерт, причем не только сладкий, но и полезный. При Семене Давыдовиче «Вечерка» славилась конкурсами для читателей.

Сначала загадки были стандартные: найдите 10 отличий в двух рисунках. Но редакции они наскучили еще быстрее, чем подписчикам. Стали делать по-другому: публиковать снимок моста, театрального подъезда, ограды парка с предложением отгадать, где сделано фото. А через неделю вместе с правильными ответами печатать и небольшой очерк об этом мосте, парке или улице. Сегодня СМИ охотно развлекают читателя, но немногие готовы при этом еще и просвещать…
Семен Индурский скончался 15 января 1988 года, в день своего 76-летия, оставаясь в должности главного редактора. Каждый год в этот день ветераны «Вечерки» навещают его могилу на Преображенском кладбище.

Мария Раевская