Честно говоря, не думал, что мне когда-то придется работать над текстом для рубрики «Дети войны – журналисты». Но жизнь сложилась таким образом, что волею судьбы я оказался в числе миллионов советских детей, на долю которых выпали немыслимые тяготы военного лихолетья. То, что сохранила детская память, я и изложил в своих воспоминаниях: «Значит скоро папа придет».
По жизни для меня 9 мая не очередное число в отрывном календаре, весящем на стене, а «радость со слезами на глазах». Для меня День Победы – это праздник на века!
Весьма благодарен Союзу журналистов Москвы, что на своем сайте предоставил возможность журналистам рассказать о своем военном детстве. И еще хочу поблагодарить Караваеву Галину Ивановну, заместителя первого секретаря Союза журналистов Москвы, руководителя проекта.
Роман Лазаревич Палтиевич, член Союза журналистов Москвы
***
Родился я 24 ноября 1940 года в Москве. Жили мы на окраине города в районе Преображенское. Мои родители приехали в столицу в 1930-е годы с Украины. Мама – Полина Рифуловна Палтиевич трудилась рабочей на заводе «Красный богатырь», производивший резиновую обувь и калоши. Папа – Лазарь Григорьевич Палтиевич, окончив трудовую школу и горный рабфак, работал, как он пишет в автобиографии, на «разных работах» на шахте «Сталинский забой» в городе Красный Луч на Донбассе.
Когда мне исполнилось полгода, мама повезла меня на свою малую родину в поселковый городок Чуднов, что в Житомирской области. Она там не была несколько лет и ей не терпелось показать своего первенца родным и близким друзьям. Но насладиться несколькими счастливыми днями в их кругу ей не удалось в полной мере. Началась война. Об этом объявили по радио, где-то к полудню. Мама сразу решила – надо ехать в Москву.
На вокзале касса оказалась закрытой. Просто билетов не было. Над мамой сжалился начальник вокзала и посадил в пассажирский вагон проходящего поезда. До Москвы добирались трое суток. Наш состав шёл медленно: на каждом полустанке его отправляли на запасные пути, чтобы пропустить идущие вслед или навстречу воинские эшелоны. Собранные в дорогу съестные припасы были на исходе. К тому же, при посадке в поезд она споткнулась о рельсы и, аккуратно уложенные в плетёную корзинку яйца, высыпались, превратившись в воображаемую яичницу. Но главная беда таилась в том, что запасы питьевой воды заканчивались, а пополнить их можно было только на станционных водокачках во время непредвиденных остановок. Но в силу определённых обстоятельств, не зависящих от неё, она не могла покинуть пределы вагона. На наше счастье, не перевелись сердобольные люди, которые без навязчивых вопросов, оценили обстановку и поделились самым сокровенным.
Мои воспоминания о первых днях войны, скрупулёзно изложенные в деталях, не плод моей фантазии. Они крепко засели во мне из рассказов моей мамы. К слову сказать, она после войны со своим братом специально ездила в Чуднов, чтобы найти и поблагодарить нашего спасителя, но никто из местных жителей, оставшихся в живых, ничего не знал о его судьбе.
С такими приключениями мы добрались до Москвы. Завод «Красный богатырь» эвакуировали в Томск. Мама отказалась уезжать. Папа вместе с мужчинами из соседних дворов наскоро сработали бомбоубежище и ушёл на фронт.
Осознанно моё военное детство всплывает в моей памяти где-то с начала лета 1943 года. Жили мы в деревянном доме в коммунальной квартире. В нем было три комнаты. Одну 6-ти метровую занимали мы с мамой, в другой располагались глубоко пожилые супруги. Третья – пустовала: родственники наших соседей уехали в эвакуацию. Кухня у нас была общая, где у каждой семьи был свой небольшой стол, на котором размещался непременный атрибут военного времени – знаменитая керосинка. На ней готовили и пищу, и грели воду для хозяйственных нужд. Над кухонным столом, под потолком, висело корыто в которым стирали бельё и купали меня. Мама ходила мыться в Хапиловские бани, о дне работы которых сообщало сарафанное радио. Отопление было печным, дрова хранились в сараях, которые одновременно исполняли роль забора, отделявшего один двор от другого. Туалет был во дворе. Водопровода не было и по воду ходили с вёдрами на колонку. Зимой площадка перед ней превращалась в каток и надо было изощриться, чтобы не упасть и не опрокинуть на себя ведро с ледяной водой. Когда объявляли воздушную тревогу, мы спускались в бомбоубежище. Туда приходили и немногочисленные соседи из близлежащих домов. Однажды бомба упала в речку Хапиловка и от взрывной волны погасла свечка, освещавшая наше подземелье.
В памяти сохранилось, как к нам приходила мамина хорошая знакомая тётя Голда. Жила она недалеко от нас в Житковом переулке. Она была одинокой, и мы были единственными с кем могла поговорить за жизнь. Появлялась всегда неожиданно. Немного отдышавшись, садилась на табурет и, прежде чем спросить, что делается на фронте и рассказать очередную историю из прошлой жизни, просила дать стакан воды. В то время, что она была у нас, мама могла сходить в магазин, находившийся на Преображенской площади и отоварить продовольственные карточки. А иной раз и сбегать в лавку на Зельев переулок со стеклянным бутылём за керосином.
Изредка приходил с проверкой участковый милиционер. Видимо, так было положено. До войны наш район числился неблагополучным. Во время одного из посещений он увидел две электрические плитки, с которыми я играл. Погрозив мне пальцем, назидательно предупредил, чтобы я не включал их в розетку. Конечно, он не мог не видеть, что у одной из них отсутствовала спираль, а в другой была порвана. А замечание сделал так, для приличия. «Это игрушки сына, – смущенно сказала мама, – других у нас нет».
Весной 1944 года появились ростки мирной жизни. Из эвакуации стали возвращаться целыми семьями. В некогда опустевших домах, сквозь оконные стёкла, обклеенные полосками бумаги, вырезанными из старых газет, наружу продирались лучики света. Люди, давно не бывшие в этих краях, потянулись на Преображенскую площадь. Это было то место, вокруг которого вращалось вся местная жизнь. И по пути каждый из них не упускал возможность заглянуть на Преображенский рынок, прихватив с собой непременный атрибут того времени – плетённую авоську.
А вот и легендарная «полуторка», повидавшая фронтовые дороги, гружённая тюками прессованной бумаги и разного хлама, оставляя за собой хвост медленно оседавшей пыли, проезжает на «утиль» – так местные жители называли склад вторсырья, находившийся между Преображенским кладбищем и речкой Хапиловка. И тут же память рисует другой эпизод, когда на лошади, запряжённой в телегу, неспешно ехал старьёвщик, обменивавший на сладости и деревянные игрушки всякое тряпьё и ржавое железо.
И еще эпизод. В нашем дворе зацвела разноцветьем, в своё время заброшенная клумба. А на не затоптанном кусочке земли, около временно бесхозного сарая, сквозь жухлую траву проросли редкие кусты конопли, на радость прилетевшим поздней осенью чижам и чечёткам (тогда конопля росла, как сорная трава во многих дворах и свободно продавалась на колхозных и птичьих рынках).
Но самое яркое воспоминание, запавшие мне в память, когда наша улица зазвенела детскими голосами. Это были мальчишки и девчонки, вернувшиеся с родителями из эвакуации. Мы придумывали разные игры, но чтобы в войну, я такого не помню. Видимо, понимали, что она и так идёт живьём. Чаще всего играли в прятки (в футбол и хоккей после войны). Во время войны многие дворы утратили заборы – доски употребили в качестве дров. Так что, спрятаться можно было где угодно. Заводилой в этих играх была Клара Егорова, а самым рассудительным – Яша Капелюш (в будущем известный советский социолог).
Не буду лукавить и говорить, что День Победы помню во всех деталях. Конечно, то что скоро закончится война говорили в каждой семье. Но всё случилось совершенно неожиданно. Рано утром 9 мая все дома на нашей улице опустели. Люди высыпали на улицу. Они радостно обнимались и целовались, как будто после долгой разлуки встретились давно не видевшие друг друга родственники. Неизвестно откуда появился пожилой мужчина с гармошкой. Его тут же обступили женщины и в небо полетели фронтовые песни. Кто-то танцевал под патефон, аккуратно установленный на табуретку в одном из дворов. А дядя Ваня (его почему-то все звали «Аванес»), живший напротив нас, «поднял» в небо своих голубей и гонял их большим шестом, не давая сесть на жёрдочку.
И над нашей Заваруйкой (так мы между собой называли Заваруевский переулок) весь день неслось: «Ура! Победа! Война закончилась!». Потом вечером перед сном мама с надеждой в голосе сказала: «Значит скоро папа придёт».
Однажды в нашу латанную-перелатанную дверь, отделявшую тёмный коридор от кухни, кто-то сильно постучал кулаком. В те годы родители предупреждали детей, чтобы посторонним дверь не открывать. Поэтому я спросил: «Кто там?». Голос за дверью чётко отчеканил: «Свои!». Это было так убедительно, что я без разрешения старших открыл защёлку двери. В проёме стоял молодой офицер с погонами капитана на гимнастерке, подпоясанной ремнем с пряжкой. «Мама! Мама! Папа пришёл!», радостно закричал я. Мама выбежала на кухню, что-то вскрикнула, что сейчас и не припомню. И они долго стояли обнявшись, шепча друг другу только им известные слова. Это был ее брат – Митя.
А мне так хотелось, чтобы это был мой папа. С этого дня, куда бы я с ним не шёл, непременно с гордостью говорил: «Это мой папа-дядя Митя».
Папа демобилизовался летом 1946 года. У меня сохранилась единственная фотография, где он в солдатской форме, а на оборотной стороне подпись: «Дальний Восток, Степановка».
О себе
Палтиевич Роман Лазаревич, член Союз журналистов Москвы.
Окончил ПТУ № 14 в Москве.
В 1968 году окончил заочное отделение истфака МОПИ им. Н.К. Крупской, кандидат исторических наук.
Служил в армии, механик водитель танка и старший радиомеханик полка.
Работал контролёром ОТК на ММЗ «Салют».
Работал зам. директора по учебно-воспитательной работе и преподавателем истории и обществоведения в московских ПТУ.
В 1960-е годы неоднократно публиковался в «МК».
По удостоверению внештатного корреспондента «МК», был на легкоатлетическом матче США – СССР в Лужниках в 1958 году и там же в 1965 году на тренировке сборной Бразилии по футболу.
В течение 12 лет был главным редактором газеты «Горизонты современного образования».
Отличник профтехобразования СССР, заслуженный учитель профтехобразования РСФСР, почётный работник среднего профессионального образования РФ.
Награждён медалью К.Д. Ушинского.
Моя первая заметка «Школам – футбольную секцию» была опубликована в «Московском комсомольце» 18 апреля 1958 года, за подписью Роман Палтиевич, ученик 10-го класса, 372 школы, Сокольнического района.
Фото из личного архива Р.Л. Палтиевича