Бросок вперед сделали все они
– живые и мертвые, обессмертив
Великую Победу,
пришедшую в 1945 году
Я из того поколения, которое родилось накануне «сороковых-роковых» годов ХХ века. У нас было военное детство без отцов, воевавших на фронте. И сколько же их не вернулось домой – молодых, сильных, смеющихся в обнимку с молоденькими нашими мамами. И мы рядом с ними, еще совсем маленькие на этих предвоенных любительских фотографиях.
В нынешнюю майскую восьмидесятую годовщину Победы в Великой Отечественной войне наши, не вернувшиеся домой отцы, остались такими же молодыми, а мы, их дети разменявшие девятый десяток, имеющие внуков и правнуков, не утратили чувства сиротства, с которыми прожили долгую жизнь. Это чувство невозвратной утраты проявляется по-разному, и о нем никому не расскажешь. Сыновья любовь уходит в такую временную даль, когда остались в памяти только эти бросающие тебя вверх крепкие руки, белые зубы, веселые глаза и отцовская гордость, что ты появился на свет.
Моя мама, как зеницу ока, хранила фронтовые письма отца: «…Береги себя и нашего малышку. Помни, что у тебя есть человек, который тебя очень любит. Будь спокойна и выдержанна. Твой навсегда, Николай. 24.10.41г.» А вскоре пришло извещение с дивизионным штампом и печатью: «Ваш муж… в бою за социалистическую родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 2 декабря 41 года. Похоронен в лесу, 1 км южнее станции Апрелевка, около автомагистрали Москва-Киев».
Тогда почти вся война была еще впереди. В первый класс я пошел на год позже, потому что в Москве школьное обучение прервали. Мы были детьми войны, и остались ими и восемьдесят лет спустя, после 22 июня 1941 года. От этого никуда не уйти. Мои самые счастливые мгновения в жизни – когда я во сне встречаюсь с отцом. В последние годы он все чаще приходит ко мне. Об этом не расскажешь. Но я попробую. В четырнадцать лет он стал воспитанником стрелкового полка в городе Новочеркасске, учеником музвзвода, играл на трубе. Так продолжалось семь лет, потом его перевели музыкантом в 3-й стрелковый полк Пролетарской дивизии, находившейся в Москве. Через год демобилизовался, учился, работал и встретил мою маму. В армию вернулся уже кадровым командиром, воентехником 2-го ранга. Началась война…
Как он играл на трубе, я никогда не слышал. И никогда не видел трубы у нас дома. Осталась фотография, где он играет на этом музыкальном инструменте. Вот и все.
Пока мы продолжаем жить, вместе с нами знают о наших воевавших отцах внуки и правнуки, а от них узнают уже их потомки. В этой череде времени – бессмертие фронтовиков, печаль и радость победителей в Великой Отечественной войне.
Шмитько Сергей Николаевич – член Союза журналистов СССР с 1960 года, член Союза журналистов Москвы. Свой путь в журналистики начал в 1957 году в корабельной газете на одном из крейсеров Северного флота, затем в «Советском флоте», «Красная звезда», журнале «Родина», «Советский спорт», журнал «Физкультура и спорт» и других спортивных изданиях. Работа журналиста, считает Сергей Николаевич, не дает ни на один день успокоиться. Среди своих учителей называет бывшего известинца, легендарного Станислава Кондрашова, который написал о том, «что нет более верного способа устареть, чем изо дня в день самозабвенно отдаваться потребе дня, и что, с другой стороны для всех бегущих по-газетному, ноздря в ноздрю с временем, единственный способ спастись от этой мстительной истины как раз и состоит в том, чтобы продолжать бежать и бежать, не оглядываясь».