Дмитрий Епишин,
аналитик, публицист, писатель,
член Союза писателей России, член Союза журналистов Москвы
Нет сомнения в том, что вынесенная на сегодняшнее обсуждение тема навеяна ожесточенной идейной схваткой вокруг празднования 70-летия Великой Победы. Этот эпизод в жизни нашей страны и мира можно со всеми основаниями назвать знаковым и весьма поучительным. Некоторые называют его даже переломным, но об этом несколько позже.
Мне предложено рассмотреть вопрос о будущем исторической памяти нашего народа. Эта задача выходит далеко за рамки патриотического подъема в России в последнее время и здесь необходимо начать с основополагающих вещей.
Этих основополагающих вещей, на мой взгляд, всего две:
- историческая память основывается на системе ценностей, которая способствует самоидентификации народа как особой национальной общности с уникальным образом жизни, а также способствует поддержанию его статуса среди окружающих народов;
- историческая память русского народа подвергается непрерывной информационно – идеологической атаке, нацеленной на изменение этой системы ценностей в интересах внешних или внутренних сил, как правило ассоциированных между собой.
В России часто задается вопрос: «Почему Запад несет в себе имманентную враждебность к нам? Почему все периоды относительного потепления кончаются новыми атаками на наш суверенитет и право быть самими собой?»
На мой взгляд, исторически сложившееся отношение Запада к России можно сформулировать очень кратко – Россия не является частью западной цивилизации. Для Запада все, что не есть часть его собственной цивилизации, является ареалом обеспечения источников существования для «золотого миллиарда». Мы включены в этот ареал.
Рубежным годом, с которого Древняя Русь получила статус отчуждения от Запада стал 1054 год -год канонического раскола христианской церкви на Византийскую и католическую ветви. Тогда Святой Престол увидел, что новообращенный Киев остается с Византией и причислил его к своим идейным противникам.
На зачинавшуюся русскую государственность было наложено клеймо ереси, которое в ту эпоху являлось приговором. В отношении Руси начинается изощренная экспансия, включавшая в себя, говоря современным языком гибридные формы, но никогда не преследовавшая благотворительных целей. Она век от века совершенствовалась, становилась все изощреннее и не прекратилась сегодня. Хотя сегодня мало кто говорит о религиозном генезисе отчуждения.
Однако отчуждение Древней Руси не было только инициативой Запада. В Киеве в ту пору появились свои религиозные лидеры, которые заложили твердые основы нашей «незападности», получившие преемственность в последующие века.
Идея особого положения русского народа в мире как народа, удостоенного православной веры, развивается уже в первый же век по принятии христианства. Тогда сложилось мнение, что, даровав русской земле православие, Господь будет требовать за это от русского народа больше, чем от других, и будет строже наказывать его за грехи. В своем составленном в середине 11 века «Слове о законе и благодати», митрополит Иларион утверждает равноправие Руси с Византией, претендовавшей на мировое господство и мировое руководство. Он говорит: «Сбысться о нас языцех реченое: откроет Господь мышцу свою святую пред всеми языкы и узрят все концы земле спасение, еже от Бога нашего». Мы видим в наследии Иллариона идею о создании на русском пространстве Богом дарованной империи.
Идея эта начинает развиваться после захвата Константинополя крестоносцами-католиками 1204 году и в особенности после падения Константинополя под нашествием турок-османов в 1453 году. Православная восточно-римская империя была уничтожена, но в скором времени, в конце XV века появляется доктрина «Третьего Рима», претендовавшая на ее преемственность.
Доктрина эта излучала внутреннюю силу, вселенскость и универсализм. Ее автор, старец псковского Елеазарова монастыря Филофей в своих посланиях к дьяку Мисюрю Мунехину и великим князьям – Василию III и затем Ивану III. разрабатывает философский взгляд на Русь. Исходя из представления о четырех мировых монархиях, которыми исчерпывается человеческая история, констатирует факт передвижения истинной церкви и императорской власти из одного Рима в другой – в Москву.
Таким образом существование Руси получило в этой доктрине религиозно- философское обоснование как продолжательницы и охранительницы мирового православного христианства.
В практической политике русского государства имперская заявка повлекла появление собственной геостратегии – борьбу за выход к морям на севере и на юге Европы, и освоение азиатских территорий. Таким образом на евразийском пространстве оформилась особенного рода державность.
Вся последующая жизнедеятельность русского общества, как во внутренней, так и во внешней политике вплоть до 1917 года мотивировалась идеями защиты и удержания православного пространства с имперских позиций. Отсюда и освоение азиатских пространств, и Балканские войны, отсюда и втягивание царского двора в Первую Мировую войну.
Вся эта многовековая история борьбы православия с внешними врагами приводит и к выводам, которые не любят профессиональные историки. Это выводы о разделение мировых сил на силы Добра и силы Зла.
Однако в данном случае трудно не согласиться с тем, что католическая церковь, погрязшая в мракобесии инквизиции, превратившаяся в военно-политический институт Средневековой Европы, деградировавшая до завоевания новых земель огнем и мечом, превратилась в силу тьмы. Ее антагонистом стало русское православное пространство, испытавшее на себе попытки безжалостной экспансии и вынесшее из столкновения с воинствующим католицизмом формулу на века: «Не в силе Бог, а в правде».
Здесь необходимо сделать одно важное замечание. Стараниями секулярного советского государства из нашей исторической памяти постарались вымарать то важное обстоятельство, что все исторические события прошлых веков насквозь пропитаны религиозностью. Мало в каких учебниках Вы найдете упоминания том, что непобедимые русские военачальники Александр Суворов и Федор Ушаков были глубоко верующими людьми, устраивавшими перед каждой битвой молебны по всем своим войскам. Мало где найдутся сведения о том, что Нижегородское ополчение отправлялось в поход на Москву как крестный ход с иконами и хоругвями, с остановками на всеобщие молебны по всему маршруту движения. И очень мало мы знаем о проявлениях веры на фронтах Великой Отечественной войны.
А таких примеров масса и упоминаю о них именно для того, чтобы подчеркнуть тот факт, что в исторической памяти народа вера, как духоподъемная сила играла первостепенную роль. Но эта память хранит не только высоту духа, которую наши предки демонстрировали в защите своей веры и Отечества. Давайте согласимся с тем, что во всенародном праздновании 70-летия Великой Победы было нечто сакральное. В эти дни мы соединяли в своей памяти освободительную миссию наших отцов с освободительной миссией наших предков и гордость за могучую державу-победительницу.
Отсюда первое утверждение, которое я осмелюсь предложить на ваш суд: будущее русской национальной памяти неотрывно связано с возрождением двух исторически сформировавшихся ценностей общества: православия и державности, как идейной основы нового государства, объединяющего вокруг себя силы правды и справедливости. Общественная потребность заставит эту струну, натянутую от Крещения Руси до сегодняшнего дня, звенеть в нашем сознании.
В случае необходимости уточнить эту мысль, можно обратиться к ополченцам Донбасса, поднявшимся на борьбу за включение в состав России с хоругвями Георгия Победоносца и Николы Чудотворца.
Изложенная часть исторического материала очевидна.
Гораздо хуже дело обстоит с другой частью, относящейся к общественными ценностями, которые выходят за пределы религиозного сознания.
Для начала возьмем те несомненные ценности, которые общество вынесло из эпохи социализма. Именно в этой области происходит наиболее ожесточенное столкновение сил традиционалистско-патриотической ориентации с мощным отрядом либералов-космополитов. От исхода этого столкновения будет в самой серьезной мере зависеть формирование исторической памяти грядущих поколений.
Первой и несомненной ценностью, которую нашему народу дал реальный социализм, является социальная справедливость. Либералы прекрасно понимают, что компрадорский олигархат России, который они обслуживают, и социальная справедливость – явления несовместимые. Их задача очевидна: вычеркнуть из сознания народа саму возможность восстановления социальной справедливости, которая в практическом плане будет означать помещение олигархата под контроль государства и общества, а то и его полное устранение.
Но даже при их могучем финансово-ресурсном обеспечении сделать это не просто. В народной памяти накрепко засела память о том, что он жил при справедливом и солидарном строе. Несмотря на засилье на книжных полках и в телепрограммах продукции, очерняющей социализм, народная память живет своей жизнью и проявляет удивительный иммунитет к попыткам перелицовки.
Осмелюсь предположить, что это та ценность, которая неизбежно будет перенесена в сознание будущих поколений. Особенно если иметь в виду, что в Конституции 1993 года существует пункт о построении «социального государства», который попал туда по недосмотру авторов этого документа.
Как говаривал Козьма Прутков, «если что хорошего и делается в России, то по недосмотру власти». Но об этом чуть позже.
Другой ценностью, которую никак не удастся искоренить из народного сознания, является то исконно русское явление¸ которое ранее называлось соборностью, затем коллективизмом, а теперь все больше называется солидарностью. Но суть у него одна и та же – сопротивление атомизации общества, которое либеральный пул пытается ему всеми силами навязать.
Признаться, меня заинтересовал тот факт, что при массированной обработке сознания народа идеями индивидуализма, гедонизма, отщепенчества и прочими ядохимикатами, в сухом остатке у либералов остается не так уж и много. Празднование Великой Победы это ярко продемонстрировало. Мы почувствовали не только зов предков, не только подъем духа, но и народное единение. Вообще-то говоря, реакция либералов напоминает монолог известного персонажа: «Шеф, все пропало…». Столько сил, столько денег, столько ресурсов было потрачено на то, чтобы размыть народную память и народную солидарность. И вот результат…
В поисках ответа на этот феномен, я решил пойти несколько необычным путем и вместо работ историко-философского плана взялся за дневники А.П. Чехова, который видел русского человека с гениальной проницательностью. И вот какую запись я предлагаю на ваш суд: «… наши критики – почти все евреи, не знающие, чуждые русской коренной жизни, ее духа, ее форм, ее юмора, совершенно непонятного для них, и видящие в русском человеке не больше ни меньше как скучного инородца. У петербургской публики, в большинстве руководимой этими критиками, никогда не имел успеха Островский и Гоголь уже не смешит ее». Это дневниковая запись 1897 год. А.П. Чехова никак нельзя обвинить в антисемитизме, он лишь констатирует реальное положение вещей, и видимо, оно весьма похоже на день сегодняшний. Среди актива нынешних либералов практически нет выходцев из русского народа, тем более, из его глубин и они точно также не понимают его психологии, как не понимали современники Чехова. А зачастую относятся к нему высокомерно. В результате к ним в полной мере применима знаменитая ленинская фраза: страшно далеки они от народа. В этом и причина их невысокого КПД.
В последней части моей информации предлагаю вернуться к уже упомянутой мною Конституции РФ образца 1993 года.
Только сейчас Государственный департамент США официально признал, что в 1993 году Конституцию РФ, как и ряд ключевых законов нашей страны, писали американские советники. В результате этой «помощи» в ней появилось два принципиально новых положения: статья 13 п.2 и статья 15 п.4. Эти две статьи предполагают отказ российского государства от государственной идеологии и признание приоритета международного права над правом внутригосударственным.
Конституция является не только юридическим, но и жизнеустроительным документом. Соответственно в ней должны быть определены принципы жизнеустройства, опирающиеся на принятые обществом ценности. Получается, что Конституция устанавливает запрет на ценности и идеи, которые должны стать фундаментом нашего жизнеустроения.
Парадокс этот носит формальный характер, так как набор ценностей в Основном законе все же есть.
Например, в ней отражен принцип суверенности национального государства (ст. 4), а это предполагает, что суверенность признается в качестве ценности.
Выбор в пользу демократии (ст. 1) также задается принятием соответствующей ценностной платформы. Не все сообщества, как известно, исторически позиционировались как демократические.
Такая же ценностная развилка лежит при выборе между федералистской и унитарной моделью государственности,
И так далее.
Значит, волей- неволей ряд ценностей обозначен, но не как составляющие части определенной идейной программы, а как нечто само собой разумеющееся. То есть, отказываясь от осмысления принимаемых ценностей, мы отказываемся от их незыблемости и неслучайности в нашем видении мира.
Этот подход закладывает механизм десуверенизации государства.
Не менее трагической ошибкой является приоритет международного права над внутренним. Узаконенный приоритет «международного права» и бездумное заимствование из него чуждых нашему народу норм и обычаев при одновременном отказе государства от защиты своих собственных традиционных ценностей ведет к разрушению самих основ социума. После чего окончательное уничтожение базовых традиционных ценностей, института семьи, материнства и детства будет, по – сути, осуществляться уже нашими собственными руками – руками одураченных и разобщенных соотечественников.
Сегодня мы с Вами являемся свидетелями попыток внедрения чуждых нашей традиции и нашему национальному опыту норм в ряд социальных институтов и весьма болезненной реакции на эти попытки. Стоит только вспомнить о ювенальной юстиции, социализации гендерных отклонений, навязывание индивидуализма и гедонизма.
Все это весьма напоминает управляемый извне механизм разрушения фундаментальных гуманитарных основ всего нашего бытия.
Наглядным примером этому служит бурное реформирование российской системы образования, направленное не только на то, чтобы «Протоны» никогда не взлетали, но и просто на превращение нашего общества в резерв для обслуживания «золотого миллиарда».
Столь же деструктивна и культурная политика власти. В последовавшие друг за другом годы культуры и литературы ничего нового для национальной культуры и литературы не произошло. Все те же люди стоят с ножовками у бюджетных ассигнований на кинофильмы и литературные премии, все те же поделки известной тусовки затоваривают книжные магазины и телеэкраны. Народного искусства, возрождения фольклорных коллективов, новых проникновенных книг о жизни страны как не было, так и нет. Не потому что их некому создавать, а потому что без государственной поддержки они не возродятся, а государственной поддержки именно на них почему-то не хватает. Как член Союза писателей России я мог бы изложить горькую повесть о его существовании, но это не является предметом нашего разговора.
И вот итог. Полистав программы телевидения, я от отчаяния включаю программу «Шансон», слушаю приблатненные куплеты какого-то выпускника ИТУ, лицезрею Любовь Успенскую, шепеляво сообщающую, что она готова «сесть в кабриолет», вижу восхищенные лица зрителей и понимаю, что с нами сделали что-то очень нехорошее.
Пожалуй, самый ощутимый удар по национальному сознанию либералам удается нанести именно в области культуры. Они с успехом лишают общество родниковых источников духа, заменяют их на жвачку для существ без второй сигнальной системы и пользуются при этом немалыми государственными средствами. Хотя скандалы с театром в Новосибирске и подобные происшествия дают надежду на то, что национальные корни культуры еще не выкорчеваны окончательно.
Отсутствие государственной идеологии позволяет противнику размывать целеполагание общественного развития, разобщать патриотические потоки, осуществлять идеологическую интервенцию и культурную деградацию.
Поэтому на фоне эйфории Праздника Победы не следует забывать того факта, что на внутреннее состояние общества сильнейшим образом воздействуют силы антисоциальной направленности и нет таких положений в Конституции и соответствующих законов, которые остановили бы их деятельность.
Но ведь именно наша страна всей своей трагичной историей накопила опыт создания гармоничного общества, который говорит следующее: только разумное использование всей совокупности регуляторов
- Религиозного
- Морально-нравственного
- Культуры и института семьи, языка, фольклора, образования, науки,
- Права
- Политики вместе с экономическим регулятором позволяют согласовать и гармонизировать отношения в обществе.
Сегодня эти процессы разбалансированы и корень этого явления кроется во вседозволенности и расслабленности власти, которой не дышит в спину серьезная оппозиция, готовая в любой момент выписать ей бесплатный билет на «сапсан» для возвращения в град Петров.
В нашей стране есть подготовленный корпус ученых и экспертов, способный взяться за налаживание сложнейшего механизма гармонизации общественных отношений.
Пока есть.
Но будем честными перед самими собой. Если следующие думские выборы не принесут серьезного изменения в соотношении сил в пользу оппозиции, воз останется все там же.
И массовое сознание будет подвержено все тем же разновекторным и противоречивым воздействиям, которые обязательно отразятся на исторической памяти грядущих поколений.
Авторизованный текст доклада
на девятом заседании Исторического клуба «Моё Отечество» при Союзе журналистов Москвы
21 мая 2015 года