Отрадно, что Государственная Дума все-таки место для дискуссий. Это в полной мере подтвердило очередное заседание Общественного совета при думском Комитете по культуре под руководством Елены Ямпольской.
И его тема “Могут ли россияне вновь стать самой читающей нацией?”, и состав заинтересованных участников – писателей, издателей, библиотекарей, книготорговцев и, наконец, искушенных читателей – определили энергию и уровень профессионального многоголосья. И хотя “РГ” посвятила встрече подробный репортаж, рискну остановиться на темах, которые не были затронуты коллегами вовсе или затронуты вскользь.
Спор о том, был ли СССР действительно самой читающей страной в мире, возник в ходе дискуссии вовсе не случайно. То, что считается аксиомой, на самом деле требует внимательного изучения. Хотя бы для того, чтобы понять особенности “текущего момента”. В СССР потребность в чтении была действительно высокой, а приобретение книг было вопросом не только реальной необходимости, но и престижа. Но при многомиллионных тиражах в СССР выпускали лишь четыре книги на душу гражданина. Меньше, чем в европейских странах, где этот показатель был равен семи книгам. Важно помнить, что значительное количество многомиллионных тиражей – не меньше, а то и больше половины – составляла идеологическая литература, от трудов классиков марксизма-ленинизма и лидеров мирового коммунистического движения до книг руководителей Союза советских писателей, имена которых растворились в истории. Чтобы купить стоящую книгу, нужно было записываться в очереди по ночам, собирать десятки килограммов макулатуры или переплачивать втридорога на черном рынке. Структура библиотечных фондов отражала структуру книгопечатания. Собственно, по-другому и быть не могло. Голод на книгу был велик, но не всеобъемлющ – цифры говорят сами за себя. Взрыв газетных, журнальных и книжных тиражей после отмены цензуры в 1987 году связан с публикацией тех произведений, которые десятилетиями находились под запретом, но и он не изменил общую статистическую картину советских лет.
Нынешняя ситуация в книгоиздании не хуже, а в чем-то даже и лучше, чем в СССР. При том, что на каждого из нас приходится всего по три печатные книги, не стоит забывать о литературе, которую читают в электронном виде миллионы, если не десятки миллионов граждан, преимущественно молодых. Книжный репертуар сегодня больше, чем в советское время. 110 тысяч наименований ежегодно выпускаемых книг отечественных и зарубежных авторов – это, без сомнения, впечатляющая цифра. Спора нет, значительную часть этих названий, как и тиражей, составляет, что называется, “массовая литература”. Но ее количество меньше, чем совокупный тираж произведений членов Политбюро ЦК КПСС, обязательных для изучения в советское время, и уже поэтому они приносят куда как меньше вреда.
Впрочем, простое сопоставление цифр не всегда обнаруживает проблему в ее полноте. СССР был идеологизированным государством, с плановой экономикой и жестким политическим контролем за всеми сферами жизни. Советское государство поддерживало литературное творчество, книгоиздательство и распространение книг как важную часть идеологической пропагандистской работы. Но даже при этом чтение книг позволяло не только отвлечься от реальности, но помогало “дойти до самой сути” происходящего, что нередко превращало законопослушных граждан в вольнодумцев. Весь вопрос в том, кто и какие книги читал. Знаменитая мысль В.В. Розанова о том, что в России всегда была великая литература и скверная жизнь, но он, Розанов, готов к тому, чтобы жизнь стала великою, а литература отступила на второй план, – это ведь тоже результат чтения книг. И мысль эта, более чем столетней давности, не утратила значения по сей день. Советские граждане захотели великой жизни, жизни “не по лжи”. Новое перестроечное и постперестроечное бытие бросило вызов литературе со второй половины 1980-х годов. И мало кто из писателей оказался готовым к этой встрече.
Рыночное настоящее продолжает расставлять неведомые доселе ловушки. И становится ослепительно ясно, что в современном обществе можно добиться значительных успехов, вовсе не читая никаких книг. Эту тему не раз и не два “подбрасывал” участникам дискуссии Сергей Шнуров. И он же предлагал подумать о том, что, читая книги, можно оказаться в сомнительном положении тех “якобинцев”, которые расшатывали устои самодержавия или разваливали СССР.
Но нигилисты-книжники – это лишь один из возможных результатов встречи с печатным словом.
Умение осознавать и решать сложные вопросы бытия, способность к многомерному постижению мира, готовность к осмысленному созиданию пробуждается лишь той духовной работой, которая невозможна без книги. Именно чтение открывает человеку поистине безграничные возможности его собственного естества, творческие сокровища его природы, открывает дорогу к познанию, предопределяет его второе рождение, расширяет границы его внутреннего мира. Именно чтение творит сложных людей. Они могут казаться странными. Они всегда задают неудобные вопросы. Они трудны в общежитии. Но прежде всего потому, что они лучше других видят 
будущее.
Михаил Швыдкой