Когда к середине новой книги Александра Купера «Saudade. Урловские хроники» у меня созрел важный вопрос к автору, он на опережение ответил мне словами персонажа по имени Хроникер, который, собственно, и ведет повествование:
«Ни пьяных драк с заточками, ни пистолетных разборок, ни трупов, закатанных в ковры и погруженных в багажники легковых автомобилей, которыми изобилует современная литература, в хрониках не предполагалось. Никакой опричнины в Кремле, ни размороженных авиаторов, вернувшихся с Соловков, ни Чапаева с его пустотой, ни надоевших всем бесчинствующих олигархов, ни проклятых сталинских застенков, ни надоедливых археологов с их утомительным проникновением в монголо-татарское иго!»
Хроникер мог бы присовокупить к списку влюбленных вампиров, русских царей с их постельничими, эстрадных звезд 1960-х и разные иные оттенки серого, делающие книгу модной, волнующей души массового читателя и, соответственно, хорошо продаваемой.
Наслаждайтесь обществом егеря Жоры по прозвищу Чаттерли, тракториста Яши по кличке Стограмм, плиточника Паши с «погонялой» Паштет, а также деревенского дурачка и мыслителя Вити Саудадина, который на поверку окажется Витором Криштиану Палмейро, но до этого момента вам придется еще долго собирать с этой публикой грибы, райские яблочки и куманику, как они называют любую здешнюю ягоду, пить горькую или, в лучшем случае, перестраивать вместе со столичной парой, художником Егоровым и художницей Раисой, сосновую избу в скандинавский коттедж с роялем.
И все это время вы, как и я, будете задаваться вопросом: а зачем автор все это мне излагает? Пусть даже богатым и красивым русским языком, без никаких «инда взопрели озимые», которые так и просятся в контекст. Но уже больше полкниги прошелестело, а где, спрашивается, драйв, где пружина сюжета? Или пружина только сжимается, чтобы тем сильнее поддать сюжету под хвост? Те, кто читал прежние сочинения Александра Купера, могут на это рассчитывать. И вообще-то не ошибутся.
Не стану пересказывать событийный ряд, но все же дам намек, чтобы хотя бы по одной сюжетной ветви стало понятно, какую эквилибристику устроит автор-хроникер, которого, как сам он выразился, кидануло куда-то в сторону от принципов социалистического реализма. Соберется урловский люд отметить День Победы, но, как водится на Руси, сущий пустяк породит вселенскую драму, и двинутся на деревню трактор и «КамАЗы», а потом покатится полчище бревен, и подстреленный из пулемета художник Егоров реинкарнируется в ежика и прибьется к новой семье своей Раисы, которая узнает в нем любимого мужчину, а молодой муж, почуяв недоброе, решит пустить ежа на чучело… И, кстати, будут вам и пьяные драки, и разборки со стрельбой, и трупы… Обманывал вас хроникер, однако. Усыплял. Путал.
Кстати, в книгах Купера всегда рядом с основным действием барражирует наблюдатель — то Хроникер, то писатель Купердонов, то еще кто. Словом, рассказчик. А какая главная задача рассказчика? Правильно, чтобы рассказ был увлекательным. Не оторваться. Потом можете думать каждый свое.
Кто-то углядит за урловскими хрониками стебный эпос о судьбах отечества, где реалии утирают нос вымыслу. Не исключено, даже отыщет скрепы. Кто-то истолкует сочинение Купера как притчу, исполненную в жанре фэнтези. А как еще прикажете понимать явление инопланетного дирижабля, спасающего деревенский люд, и коров, и кошку с собакой. Чем вам не Ноев ковчег?
Затеявший всю эту камарилью автор тем не менее следит, чтобы читатель ощущал себя в дне сегодняшнем, для чего регулярно подает нам узнаваемые знаки. То полковника полиции, забившего миллиардами двухкомнатную квартиру. То собаку японской породы акита-ину по имени Микая, о которой говорит: «Строгая собака», — но мы-то смотрим новости и помним, откуда цитата.
Вот так и перемешивает Хроникер-Купер скрупулезно изученный им деревенский уклад с вроде бы хаотичной, спонтанной, а на самом деле расчетливо управляемой фантасмагорией. А закончив повествование, публикует в конце книги натуральные фотографии деревни, о которой только что написал: «Весенние воды хлынули на луг, залили пруд и накрыли то место, где когда-то стояло Урлово». Я же говорю, путает нас автор. Будто вторит бургомистру в «Мюнхгаузене»: это не факт, это больше чем факт, так оно и было на самом деле.
Может, и было, точно не узнать. Живем тлеющими воспоминаниями и смутными предчувствиями. Оттого у нас настроение saudade. Слово это, ставшее названием книги, португальского происхождения, переводится как «тоска, боль, ностальгия, меланхолия, грусть по несбыточному счастью». Или, согласно пояснению Саудадина-Палмейро, — печалька.
Нам, что там говорить, страшно весело в окружении камеди, аншлагов, кавээнов, гэгов и хохм, стэндапов, реприз и интернетовских анекдотов. Но бывает, закроешь глаза и уши — и накатит… Даже не то чтобы жуть-тоска — так, печалька. Не замечали? Ну, так почитайте роман.
СПРАВКА
Александр Купер (Александр Куприянов) — московский литератор и писатель.
Автор повестей и романов «Флейта Крысолова», «Не мой день», «Ангел мой», «Таймери» и др.
В 2016 году за кинороман «Надея» получил литературную премию «Золотой Дельвиг»;
вошел в лонглист премии «Русский Букер» за роман «Жук золотой».
Роман «Saudade. Урловские хроники» вышел в издательстве «Планета».
По тексту М. Щербаченко
27 апреля 2017 г.