В издательстве «Книжный мир» вышла в свет книга известного юриста и политолога, талантливого публициста и журналиста Зигмунда Антоновича Станкевича – «Советский Союз. Обрыв истории».
Мы попросили автора рассказать подробнее об идеи и содержании издания, посвященного всестороннему анализу и научному осмыслению судьбоносных событий 1988- 1991 годов в СССР, последствий развала сверхдержавы для России, других постсоветских государств и окружающего их мира.
Слово доктору юридических наук,
академику Российской академии социальных наук,
члену Союза журналистов Москвы Зигмунду Станкевичу:
– Идея подготовки данного издания возникла в самом начале «юбилейного» 2016 года – года, в котором исполняется ровно четверть века всем решающим событиям судьбоносного для страны и переломного для мира 91-го. Именно тогда, в январе-феврале, «ребром» встал вопрос: что необходимо сделать, чтобы в этом знаменательном году звучали не только радостные голоса «певцов распада», но и было слышно мнение тех, кто считал и продолжает считать развал Советского Союза настоящей катастрофой для абсолютного большинства граждан бывшей сверхдержавы?
Особенно в условиях, когда все основные (за небольшим исключением) – официальные и неофициальные средства воздействия на общественное сознание как здесь, в России, так и за ее пределами по-прежнему находятся в руках авторов развала или их политических наследников, их идеологической обслуги. Не зря ведь у нас в «юбилейный» год солидными тиражами издаются «произведения» таких авторов как, например, украинско-американский профессор-антисоветчик из Гарварда Сергей Плохий – его «Последняя империя. Падение Советского Союза» удостоена на Западе аж двух престижных премий, в том числе «за лучшую (!) англоязычную книгу о России». Не зря наше провластное телевидение или «зомбо-ящик», как его любят называть российские либералы, продолжает тянуть «старую песню» о распаде СССР – достаточно посмотреть несколько серий «документального спецпроекта 5-го» на питерском телеканале под характерным названием «Год 1991. Гибель империи», чтобы понять, что и на этом «фронте» все без перемен.
Возможно, именно поэтому, размышляя над тем, с чем обратиться к заинтересованной публике в эту «полукруглую» годовщину Великого разлома, я вдруг вспомнил один замечательный разговор 15-летней давности. Дело было осенью 2001 года, когда вышла моя первая и, как сам считаю, главная монография «История крушения СССР: политико-правовые аспекты». Подобно всякому нормальному автору, я, естественно, озаботился ее пиаром, в том числе в федеральных средствах массовой информации – насколько это вообще можно было в самом начале путинской эпохи, когда ещё жива была ельцинская «цензура» (другими словами – упорное замалчивание) относительно всего, что «не ложилось в русло» официальной (по сути – бурбулисо-шахраевской) трактовки переломных событий 1991 года.
В поисках СМИ, через которое можно было бы довести до читателя информацию о вышедшей книге, я обратился к знакомым журналистам из главного агентства страны – тогдашнего ИТАР-ТАСС. Пришел к ним, как положено, подарил по экземпляру книги и говорю: «Друзья, помогите сделать так, чтобы люди узнали об этой книжке. Тема ведь важная – продолжает волновать многих. Тем более что приближается 10-летие развала – значит, актуальность, информационный повод, а тут все на документах… Дайте несколько строчек на ленте!».
Друзья-тассовцы, среди которых, кстати, были и старожилы этого уважаемого учреждения, взяли мое детище в руки, весьма профессионально полистали его и говорят: «Понимаешь, старик, в чем дело. Мы, конечно, были бы рады тебе помочь, но начальство не пропустит. Тут, похоже, ты «глубоко копаешь», а сейчас это никому не надо…, нас просто не поймут. Рано ты все это затеял – ох, рано. Вот бы лет через десять-пятнадцать – тогда в самый раз, времена ведь меняются – сам видишь. А сегодня – извини!». На этом и расстались.
И вот, прошло ровно пятнадцать лет. Самое время послушаться дельного совета, подумал я, и переиздать ту «несвоевременную» книгу. Всю, целиком, до последней буквы, не исправив ни одной запятой – ведь никто из признанных специалистов за минувшие годы ни в России, ни за ее пределами (по крайней мере, публично) не поставил под сомнение мой изначальный научный анализ и сделанные на этой основе выводы. Тем более, никто не подверг критике документальную базу исследования, в которой преобладают подлинные материалы периода 1988-1991 гг., часть из которых не найти даже в государственных архивах.
Наоборот, за это время «История крушения СССР» была по-своему признана и разошлась по миру – ее сегодня можно найти в крупнейших библиотеках Северной Америки, Европы и государств-республик бывшего Союза. Книгу изучают студенты вузов, аспиранты и докторанты. На нее в своих работах ссылаются известные ученые – например, профессор русских исследований и истории в Нью-йоркском университете Стивен Коэн[1]. Казалось бы, чего ещё желать?
Но проблема в том, что к 25-летию развала Союза существенно изменились внутренние и внешние условия существования России, а вместе с ними – восприятие большинством народа событий Великого разлома, оценка им того, что произошло с бывшей Родиной – сверхдержавой. В этой обстановке люди все чаще задаются «вопросом вопросов»: как же все-таки получилось, что мы лишились великой страны и кто в этом виноват? А внятного ответа по-прежнему нет. В лучшем случае, те, от кого ждут достоверного объяснения, продолжают ограничиваться трафаретной фразой: она сама распалась и никто в этом не виноват.
Ясно, что подобный ответ сегодня, когда Россия откровенно сосредотачивается на себе и активно борется за свои новые место и роль на мировой арене, уже никого устроить не может. Особенно, если учесть, что, судя по данным недавнего опроса «Левада-Центра», в стране большинство населения продолжает сожалеть о т.н. распаде Советского Союза и хотело бы восстановления существовавшего с 1922 года по 1991 год государства, хотя и отдает себе отчет в том, что сейчас это нереально[2].
Таким образом, прекрасно осознавая, что возврата к прежнему Союзу нет, люди, тем не менее, требуют ясности, требуют ПРАВДЫ о том, что же на самом деле произошло с их страной. Помочь им в этом деле призвана данная книга, в которой, помимо «репринта» моей старой, «несвоевременной» монографии «История крушения СССР» (часть I), читатель найдет также сборник избранных статей автора по данной теме (часть II) и набор важнейших документов по ней, позволяющих самостоятельно разбираться в перипетиях Великого разлома тем, кто привык верить не чужим текстам, а собственным глазам.
И ещё об одном. Видимо, во избежание недопонимания, необходимо объяснить, почему изданию дано такое странное название – «Советский Союз. Обрыв истории». Дело в том, что это не просто придуманное автором оригинальное сочетание слов. «Обрыв истории» в данном случае имеет существенное значение, поскольку это выражает мою принципиальную позицию относительно всего того, что произошло с СССР. Как известно, она заключается в том, что Союз ССР не распался, как утверждают его мнимые друзья и откровенные недруги, а был развален совместными усилиями его вольных и невольных (заблуждающихся) противников как внутри страны, так и за ее пределами. Следовательно, история этого государства не закончилась, как это любит преподносить «победившая» сторона[3], а была оборвана, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Возможно, именно поэтому большинство россиян, не очень разбираясь в деталях и нюансах произошедшего с союзным государством, продолжает упрямо связывать развал СССР вовсе не с действием неких “объективных факторов”, а с политикой и практической деятельностью М.Горбачева, Б.Ельцина и их ближайшего окружения. Советский Союз продолжает восприниматься ими “не только как великая мировая держава, заметно усилившая внешнее влияние и возможности империи Романовых, но и как весьма успешный внутриполитический проект, позволивший создать содружество различных народов, наций и культур”[4]. А его потеря, соответственно, – как главное разочарование ХХ века. И с этим ничего не поделаешь.
Крушение СССР и современная Россия: в плену у собственного прошлого
Зигмунд Станкевич:
– Вторую часть данной книги под названием «Крушение СССР и современная Россия: в плену у собственного прошлого» я решил составить из текстов, подготовленных и опубликованных в период с конца 2001 года (т.е., после выхода в свет моего главного исследования – «История крушения СССР: политико-правовые аспекты») до лета 2016 года. Этих статей немного – всего десять, и каждая из них представляет собой оригинальную научно-публицистическую зарисовку, небольшое, но вполне завершенное, с содержательной точки зрения, дополнение к общей картине той катастрофы, последствия которой мы продолжаем испытывать по сей день.
Фактически, это мой чисто субъективный, хотя и опирающийся на личный опыт и предметные знания, взгляд на то, как судьбоносные события конца 80-х – начала 90-х годов ХХ века воздействуют на современную (послеельцинскую) государственную и общественную жизнь России, как они влияют на формирование и реализацию ее внутренней и внешней политики, отношения с ближайшими соседями и партнерами в т.н. дальнем зарубежье. Особое внимание, естественно, обращается на то, как со временем меняется отношение верховной власти к Великому разлому, которое чутко и усердно «транслирует» официальная пропаганда, и как эти колебания воспринимаются в обществе двумя основными «фокус-группами» – сторонниками и противниками Советского Союза.
Данной проблематике посвящены 4 из 10 статей, вошедших во вторую часть книги. Это – небольшой материал 2001 года «С Союзом покончено. Забудьте!», статьи «Крушение СССР: прошлое как фактор современности» (2006 г.) и «Десятилетие молчания» (2011 г.), а также слегка доработанный текст доклада на заседании Исторического клуба при Союзе журналистов Москвы «Развал СССР: слово правды и суд истории ещё впереди» (2016 г.). Как видно, эти тексты выходили не чаще одного раза в пять лет, поскольку именно такова традиционно сложившаяся «цикличность» обостренного общественного интереса к данной теме, которую, как могут, эксплуатируют политики самого разного толка.
Близкую по объему часть (3 статьи) занимают материалы, в которых либо предпринята попытка по-новому осмыслить отдельные, важные последствия развала союзного государства, либо моделируется возможная трансформация постсоветского пространства в контексте российских реформ – «Реинтеграция государств постсоветского пространства как фактор российской модернизации (политический и конституционно-правовой аспекты)».
Отдельно в этом ряду стоит статья, имеющая для меня принципиальное значение. Это материал под «говорящим» названием «Разрыв с ельцинизмом как условие возрождения России», в котором сформулировано отношение к специфической системе политических взглядов и подходов, неразрывно связанной с именем первого Президента России и методами его правления, которая в решающей степени способствовала развалу СССР и фактически породила большинство из тех сложнейших проблем, с которыми страна вынуждена справляться сегодня. Исходя из этого, сделан главный вывод: никакое подлинное возрождение России, её нормальное развитие невозможно до тех пор, пока на высшем государственном уровне не будет дана принципиальная оценка «ельцинской эпохе» как периоду целенаправленного разрушения и разграбления страны, унижения ее многострадального народа, со всеми вытекающими отсюда политическими и правовыми последствиями.
Во второй части читатель найдет также статью, подготовленную для зарубежной аудитории. Это – «”Крупнейшая геополитическая катастрофа ХХ века” и ее последствия для России и остального мира» – которая в 2011 году была написана для известного французского журнала «Дефанс Насьональ» (Национальная оборона).
Наконец, ниже вы обнаружите два текста (один – «Крокодиловы слёзы» – подготовлен в соавторстве с видным ученым-правоведом и государственным деятелем В.Б.Исаковым) в жанре научно-политической критики. Оба посвящены «разбору» фундаментального двухтомника «Распад СССР: документы и факты (1986 – 1992 гг.)», выпущенного в 2009 и 2016 годах, «под общей редакцией» одного из самых активных участников процесса развала Союза С.М.Шахрая, с целью оправдать разрушительные действия российского руководства «периода перестройки и демократических реформ» и создать для постсоветской России своего рода новый «Краткий курс» – только на этот раз не истории ВКП(б), а распада сверхдержавы. Понятно, что такое оставить без внимания было нельзя.
Прощай, Союз!
Зигмунд Станкевич:
– Этой небольшой финальной заметкой я, по сути, прощаюсь с темой, которая более четверти века была неотъемлемой составной частью моей профессиональной, научной и, в определенной мере, политической жизни.
Все эти годы она служила мне не только постоянным источником творческого вдохновения и генератором интереса к научному осмыслению событий и процессов, столь радикально изменивших страну и мир, непосредственным свидетелем, а порой и участником пришлось быть, но и своего рода персональным «транспондером», позволяющим лучше ориентироваться в современной общественно-политической жизни – как здесь в России, так и на остальной территории бывшего Советского Союза, точнее и полнее понимать взгляды и подходы тех, кто сегодня «правит бал» на одной шестой земного шара. Наконец, она была для меня важным инструментом, облегчающим далеко непростой процесс собственной политической самоидентификации и выбор, в соответствии с этим, друзей и соратников.
Но всему, как известно, когда нибудь приходит конец. Так и в данном случае: с некоторых пор появилось смутное ощущение, что сказать мне больше по теме развала СССР практически нечего. По крайней мере, ничего такого, что могло бы сломать устоявшиеся стереотипы, существующие в нашем обществе относительно печальной судьбы Союза, причин и виновников этой общенациональной катастрофы, развеять бытующие здесь многочисленные мифы и заставить сограждан осознать, наконец, прямую связь между судьбоносными решениями 25-летней давности и теми гигантскими проблемами, с которыми Россия и другие республики бывшего Союза сталкиваются сегодня.
Впрочем, не только это подвигает меня к «смене репертуара». Совершенно очевидно, что достаточно радикально, к тому же необратимо меняются объективные условия существования того геополитического пространства, которое пришло на смену разрушенному Союзу ССР, и которое мы привыкли называть постсоветским. Особенно, после присоединения Крыма и начала гражданской войны на Юго-Востоке Украины, когда стало ясно, что перейдена (отдельный вопрос – кем и с какой целью?) некая черта, за которой дальнейшее развитие этого пространства уже не будет подвержено воздействию «советского наследия» в той степени, в какой это происходило до рубежного 2014 года.
В этих условиях требуются принципиально новые подходы к оценке складывающейся, качественно иной ситуации на огромном евразийском пространстве – от Балтийского моря на Западе до Тихого океана на Востоке. Кстати, возможно, пора уже этим термином заменить явно отжившее свой век «постсоветское пространство» – ведь есть же у нас перспективный Евразийский экономический союз как реально действующая интеграционная структура ряда государств, ранее входивших в Союз ССР, есть Организация Договора о коллективной безопасности как прообраз их оборонительного союза.
Вместе с тем, практически ушло в небытие Содружество Независимых Государств как переходная структура, призванная обеспечить бесконфликтный «развод» большинства членов бывшего СССР (за исключением Латвии, Литвы и Эстонии, независимость которых признал сам Союз), твердо отгородились от любых общих начинаний с участием великого восточного соседа страны Балтии, ставшие полноправными и чрезвычайно активными членами Европейского Союза и НАТО. Да и многие другие бывшие союзные республики, как известно, тяготеют скорее к коллективному Западу, нежели к коллективному Востоку. О каком общем постсоветском пространстве может идти речь при подобном геополитическом раскладе?
Правда, остаются ещё Российская Федерация, Белоруссия и, отчасти, Казахстан, которые не спешат демонстративно рвать связь со своим советским прошлым, хотя в большинстве случаев это происходит по чисто прагматическим причинам. Но и они, за исключением, пожалуй, только откровенно просоветской Белоруссии, делают это вынужденно. Взять хотя бы современную Россию, которая является формальной правопреемницей, но далеко не продолжательницей бывшего Советского Союза. Скорее, она – прямой антипод СССР и только политическая целесообразность заставляет российскую власть постоянно имитировать просоветскость, пытаясь доказать собственному народу, в большинстве своем ностальгирующему по сверхдержаве, что это не так.
Таким образом, сегодня остается все меньше оснований для того, чтобы называть территорию бывшего СССР постсоветским пространством. По крайней мере, в том смысле, в каком его «спроектировали» ликвидаторы СССР – создатели СНГ и до известных событий 2014 года продолжали худо-бедно поддерживать их политические наследники. А жирную точку в этом деле поставил именно стратегический разрыв между двумя крупнейшими и самыми влиятельными постсоветскими государствами – Россией и Украиной, относительно бесконфликтные отношения между которыми все эти годы позволяли сохранять иллюзию более-менее единого геополитического пространства.
Теперь же, когда «карты раскрыты» и «маски сброшены», мы видим, что постсоветского пространства, если под ним понимать зону сплошного или преимущественного российского геополитического доминирования (напомню, что именно предшественница РФ – РСФСР была «становым хребтом» и «несущей конструкцией» бывшего Союза, своеобразным гарантом его нерушимости), практически больше не существует. На его место пришло нечто «многополярное» (даже название пока дать затруднительно), имеющее мало общего с той геополитической конфигурацией, которая традиционно преобладала на территории бывших Российской Империи – Советского Союза на протяжении, как минимум, двух последних столетий.
Сегодня, помимо России, здесь активно действует ещё несколько мощных центров геополитического притяжения – это США (во многом, через НАТО), Европейский Союз (прежде всего, Германия, Франция, пока ещё Великобритания и Польша), Китай и, в какой-то мере, Турция. И это кардинальным образом меняет всю картину, поскольку объектом их геополитического воздействия выступает уже не гомогенная масса «вышедших из советской шинели» бывших союзных республик, как это было в первое время после развала СССР, а вполне сформировавшиеся, зрелые национальные государства, имеющие свои национальные цели и национальные интересы, которые формулирует национальная правящая элита, готовая, если это выгодно, «приторговывать» национальным суверенитетом, но не допускающая никакого посягательства на собственную власть. Тем более, со стороны бывшей «метрополии».
Удивительно ли при этом, что с таким трудом пробивают себе путь более чем скромные попытки России выработать и внедрить новую, реально работающую интеграционную модель, способную остановить, наконец, явно затянувшиеся (почти 30 лет!) центробежные процессы и запустить долгожданную центростремительную тенденцию? Удивительно ли, что уже многие годы фактически заморожен (т.е., не развивается) первый и пока единственный реинтеграционный проект – Союзное Государство Беларуси и России? Удивительно ли, что Россия растеряла практически всех своих прежних друзей в т.н. ближнем зарубежье и даже испытанные стратегические союзники (Белоруссия, Казахстан) предпочитают «не класть все яйца в одну корзину», что убедительно доказала их «нейтральная» позиция в ходе конфликтов в Грузии (2008 г.) и на Украине (2014 г.)?
Не удивительно. Особенно, если отказаться от «дурной привычки» рассматривать все происходящее «сквозь призму» почившей сверхдержавы, перестать мерить ее «мерками» то, что не может подобным образом оцениваться по определению – ведь мы давно уже имеем дело не с «братскими народами» и «дружбой навеки», не с социалистическим интернационализмом и пролетарской солидарностью, а с присущими капиталистическому жизнеустройству, к которому вернулись в начале 90-х, примитивным национальным эгоизмом, политической и идеологической всеядностью, и вульгарным экономическим детерминизмом, не оставляющими места ни для благодарной памяти, ни для братских чувств, ни для бескорыстной помощи и поддержки.
Словом, чтобы начать адекватно воспринимать происходящее, необходимо решительно поменять критерии его оценки (привести их в соответствие с действующей «системой координат») и избавиться от ряда вредных иллюзий и ложных представлений. В частности, надо перестать ставить знак равенства между Россией как страной и ее тремя разными (по сути, антагонистическими) историческими «ипостасями» (Российская империя, Советский Союз, Российская Федерация), какими бы соображениями (политическими, идеологическими, морально-психологическими, национальными и пр.) это не оправдывалось. Мало того, что подобный подход опасно упрощает сложнейшую и крайне противоречивую историческую судьбу страны в ХХ веке, он ещё и загоняет своих адептов в логический тупик.
Ведь, если, к примеру, исходить из того, СССР является своеобразной формой т.н. исторической России, то нельзя не признать, что эта «Россия» безвозвратно распалась или была развалена, что точнее, в памятном 1991 году (к тому же, благодаря усилиям, прежде всего, «малой» России). Но ведь это не так – никакая «Россия» в тот год не распадалась по той простой причине, что Союз ССР никогда не был Россией ни формально, ни по существу. Россией с декабря 1922 года могла считаться разве что РСФСР как важнейшая часть Союза, его ядро, но не более того.
Поэтому и сам развал сверхдержавы было бы логично (и исторически верно) рассматривать, скорее, как процесс «освобождения» ядра от ставшей обременительной «оболочки» в виде остальных союзных республик, нежели как следствие пресловутого «краха коммунистического режима». Тем более что главным результатом данного «освобождения» стало чудесное превращение «малой» России – РСФСР в новый, современный вариант «большой» России – Российскую Федерацию, которая уже четверть века развивается как нормальное национальное государство россиян.
Здесь, конечно, напрашиваются определенные исторические параллели с просуществовавшей до Февраля (формально – до сентября) 1917 года империей, которая тоже была своего рода национальным государством (правда, русских) и, как известно, рухнула под тяжестью собственных неразрешимых противоречий. Однако современная РФ почему-то не спешит идентифицировать себя с той Россией, с которой, между прочим, имеет немало общего, и не только в социально-экономическом и культурном планах, что особенно и не скрывается – достаточно понаблюдать, с какой трогательной нежностью возрождаются яркие свидетельства дореволюционной эпохи (светские и церковные), как невзначай в нынешнюю государственную и общественную жизнь проникает ее дух.
Парадокс в том, что опыт царской России, каким бы любопытным и даже завораживающим он не казался для тех, кто уже «спит и видит» себя новой аристократией при новом самодержавии, абсолютно не пригоден для решения тех сверхсложных проблем, с которыми Россия уже столкнулась и ещё будет сталкиваться в ХХI веке. Сегодня может помочь, скорее, материальное и интеллектуальное (в том числе, управленческое) наследие советского периода, которое уже обеспечило выживание России в «лихие 90-ые» и теперь, спустя четверть века, продолжает оказывать существенное воздействие на экономическое и политическое развитие страны, включая укрепление ее обороноспособности и сохранение позиций на международной арене (трудно даже представить себе, что ожидало бы нынешнюю Россию, не будь в ее распоряжении советского термоядерного арсенала и советского места постоянного члена в Совете Безопасности ООН).
Все это не удивительно, поскольку именно советский период российской истории может и, на мой взгляд, должен считаться своеобразной вершиной русской цивилизации, вновь достичь которую будет очень непросто, если вообще возможно. Особенно в условиях, когда Россия все дальше отходит от тех благородных целей и гуманистических идеалов, ради которых когда-то создавалось это уникальное образование – Советский Союз, и превращается в ординарное буржуазное государство со всеми генетически присущими капитализму язвами и пороками (беспрецедентное имущественное расслоение и вытекающее из этого вопиющее социальное неравенство граждан, всепроникающая коррупция невиданных масштабов, культ денег и потребления, и т.д.). Возможно, об этом придется ещё серьезно пожалеть…
Впрочем, это уже мотив из совсем иной «оперы», время обсуждения которой, возможно, ещё не пришло. А сегодня необходимо обратиться к той новой реальности, которая столь стремительно приходит на смену «старой» – постсоветской, и которая, скорее всего, будет определять жизнь страны и всех нас в ближайшие месяцы и годы. Но это уже задача и удел, прежде всего, тех, кого миновала драма Великого разлома конца ХХ века, и кому предстоит увидеть великие свершения и великие поражения своей эпохи.
Мне же остается только сказать: прощай, Союз!
Биография Станкевича Зигмунда Антоновича
Родился в 1951 году в городе Риге. Закончил юридический факультет Латвийского государственного университета им. П.Стучки и аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС. Кандидат исторических наук. Доктор юридических наук. Действительный член (академик) Российской академии социальных наук.
В период с 1973 по 1990 годы работал на различных должностях в комсомольских, государственных и партийных органах в Риге и Москве.
После учреждения в 1990 году поста Президента СССР, работал в Аппарате главы союзного государства, где прошел профессиональный путь от референта члена Президентского Совета СССР до заместителя руководителя Информационно-аналитического центра Аппарата Президента СССР.
Принимал непосредственное участие в подготовке нового Союзного договора – был участником работы экспертов в Петрово-Дальнее, полномочных представителей республик в Морозовке и глав суверенных государств в Ново-Огареве.
После развала СССР занимался научной деятельностью, работал в аппарате Государственной Думы ФС РФ и в нескольких московских вузах.
Действительный государственный советник Российской Федерации 3 класса. Член Ассоциации юристов России и Союза журналистов Москвы.
[1] См.: Стивен Коэн. «Вопрос вопросов»: почему не стало Советского Союза? – М.: АИРО-ХХI; СПб.: Дмитрий Буланин, 2007
[2] См.: http://svpressa.ru/society/news/146951/#
[3] См., напр.: СССР. Конец истории. «Новое время», №49, 9 декабря 2001 года.
[4] См.: П.Захаров. Распад СССР – главное разочарование ХХ века. Для наших сограждан. – “РБКdaily” (on–line), 28.10.2008 (http://www.rbcdaily.ru/print.shtml?2008/10/28/focus/388123).