11 декабря исполнилось сто лет со дня рождения великого комментатора Николая Николаевича Озерова. «Известия» — о легенде советской спортивной журналистики.
Начало пути
Его отец, также Николай Николаевич Озеров, был известным оперным певцом и выступал на сцене Большого театра, а мама Надежда Ивановна училась на театральном факультете Государственного института кинематографии, но из-за рождения двух сыновей вынуждена была оставить учебу. У Николая был старший брат Юрий, который впоследствии стал известным кинорежиссером.
Николай Озеров:
«Первые впечатления детства: дом на Старой Басманной, отец — красивый, подтянутый, всегда чуточку торжественный, уезжает на спектакль в Большой театр. Возвращается радостный, возбужденный, с цветами. Мама, нежная и ласковая, с непременной сказкой перед сном бабушка. Отец был гостеприимным, в доме всегда много его друзей не только из Большого театра, но и из Художественного: писатели, художники, врачи, музыканты. Вечер. К родителям пришли в гости. Через полуоткрытую дверь видно, как отец водружает на стол старый дедовский самовар, пышноусый Новиков-Прибой шепчет что-то на ухо Неждановой. Рядом с мамой сидит дирижер Голованов. Поглаживает окладистую бороду молчаливый и суровый на вид Отто Юльевич Шмидт. Чай пьют степенно, с разговорами, не торопясь. Мы с братом Юрием с нетерпением ждем самого главного: начинается домашний концерт. Василий Иванович Качалов читает стихи, Иван Михайлович Москвин — смешные рассказы, отец с Неждановой под аккомпанемент Голованова поют различные дуэты. Пел и Леонид Витальевич Собинов…»
С девяти лет у Николая Озерова проявилась страсть к спорту. Он стал играть в теннис. Спарринг-партнером, как правило, был его брат Юрий, который подавал поначалу большие надежды. Вскоре тренер разрешил Озеровым, кроме основных занятий с ним, посещать главный спортивный центр Загорянки. К двенадцати годам Николай стал шестой ракеткой в детской команде и начал успешно выступать в матчах на первенство Москвы. В 1935 году двенадцатилетний Николай Озеров впервые стал чемпионом столицы по теннису среди мальчиков, защищая знамена спортивного общества «Локомотив».
Помощь фронту
В 1941 году Озеров поступил на актерский факультет ГИТИСа. Когда немцы подошли к столице, Николай, как и еще два теннисиста, оставшиеся во время войны в Москве, играли на стадионах друг с другом. Так спортсмены показывали, что столица готова выстоять в тяжелое для страны время. Встречи транслировались по радио на всю Москву, и за участие в этих матчах Озерову было присвоено звание мастера спорта.
«Осенью 1941 года, когда мне не исполнилось и девятнадцати, я, как и все другие мальчишки, рвался на фронт. Но мне сказали: на фронте и без тебя обойдутся. Ты нужен здесь! Осталось нас тогда в Москве только трое теннисистов. И вот, чтобы враг видел, что советский народ не дрейфит, нас сажали на мотоцикл и перевозили с одного стадиона на другой, где мы проводили теннисные матчи… Матчи транслировались по радио на всю Москву. И, думаю, фашистские «стукачи», которые наверняка были в городе, докладывали фрицам, мол, что с этих сумасшедших возьмешь? Тут снаряды рвутся, а они знай себе в теннис играют… Они ж, фрицы, не знали, что в их рядах находится чемпион Берлина по теннису штандартенфюрер Макс Штирлиц, он же советский разведчик Максим Максимович Исаев…»
В 1944 году Озеров был уже заслуженным мастером спорта, а 1946 году Николай успешно закончил ГИТИС и получил направление во МХАТ, куда и был успешно зачислен после экзамена. В этом театре он прослужил впоследствии около 30 лет, сыграл более двадцати ролей, в том числе в спектаклях «Победители», «Офицеры флота», «Пиквикский клуб», «Синяя птица», «Школа злословия» и «Двенадцатая ночь». А кинодебютом Озерова стал фильм «Одиннадцать надежд», где комментатор снялся вместе с Анатолием Папановым.
Многогранный талант
В спорте одним теннисом успехи Николая Озерова не ограничивались. Параллельно он перепробовал лыжи и бокс, волейбол и легкую атлетику, ручной мяч и городки, баскетбол и коньки, научился плавать и кататься на велосипеде. Но, конечно, в теннисе достижения были намного значительнее. Николай попал в поле зрения известного французского специалиста, чемпиона мира Анри Коше — в Москве действовала его школа, в которой учились все известные впоследствии советские специалисты тенниса. Коше тогда сказал про Озерова: «Из этого толстяка выйдет толк». И не ошибся. Толк вышел — за теннисную карьеру Озеров собрал 170 чемпионских титулов, в том числе 45 — чемпиона СССР.
«Как человек талантливый, Николай Николаевич в теннисе умел многое предугадать. Это был его главный козырь. Николай Николаевич ведь всегда страдал от лишнего веса, так что бегать за чужими мячами у него попросту не было сил. Озеров играл в активный теннис. У него были хороша первая подача — пушка и такой же зверский удар справа. Он под него забегал и с любой точки — весьма современно по нынешним меркам — всё забивал. Это был человек, который создавал и разыгрывал разные творческие комбинации. Поэтому на теннисиста Озерова ходил зритель. Его игра была не мучительной работой, а творческим созиданием»
Еще у многократного чемпиона СССР по теннису была знаменитая тюбетейка, в которой Озеров обожал играть. Он внушал с ее помощью зрителям и сопернику, что, надев тюбетейку, берется за дело всерьез. Когда в августе 1953 года Озеров решил уйти из большого тенниса, руководство Комитета физкультуры не захотело отпускать перспективного спортсмена. Но Озерову позвонил отец, лежавший в больнице: «Хватит, славу ты уже познал, займись делом! МХАТ, радио, телевидение». Николай сделал так, как советовал ему отец.
Выход в эфир
Спортивным комментатором Озеров стал в 1950 году. Произошло это совершенно случайно. Второй в эфире по значимости после Синявского спортивный голос — заслуженный мастер спорта по футболу Виктор Дубинин — на сезон 1950 года был назначен старшим тренером московского «Динамо», и его должность комментатора была предложена Озерову. Прежде чем выйти в эфир, Николай попробовал во время футбольного матча тихо наговаривать комментарии. Но ничего не получалось, и ему помог сам Синявский: «Пойдем, Коля, наверх, в кабину, будем из тебя делать комментатора». 29 августа 1950 года Озеров впервые провел самостоятельный репортаж о первом тайме футбольного матча «Динамо» — ЦДКА. После чего его отстранили на две недели от эфира в ожидании откликов слушателей. За это время на радио пришло 40 писем, 37 из них содержали похвалу в адрес дебютанта, и Николай Озеров успешно начал карьеру комментатора.
«Легендой стала история, во время которой из уст Озерова в эфире прозвучала фраза «Такой хоккей нам не нужен!». Во время первого матча СССР и НХЛ в серии 1979 года была очень уж жесткая игра со стороны энхаэловцев: они били советских хоккеистов клюшками и зажимали у бортиков. После первого периода к Озерову подошел возмущенный председатель Спорткомитета СССР Сергей Павлов и сказал: «Что же это такое творится! Нам такой хоккей не нужен!» Озеров повторил эту фразу во втором и третьем периодах — и она стала знаменитой»
Озеров также очень любил комментировать хоккей, стоя у бортика. Он даже не задумывался о том, что можно получить серьезную травму. И когда он вел репортаж с матча ЦСКА — «Спартак» в полном зале, при сидевшем на трибуне Леониде Брежневе, во время стычки на льду армеец Сергей Капустин проехался клюшкой по макушке Озерова. Хлынула кровь, репортаж пришлось остановить. Бригада медиков перебинтовывала Озерова, а микрофон перехватил комментатор Евгений Майоров. Но после перерыва Озеров вернулся на рабочее место: «Мы продолжаем наш репортаж!»
Всеобщий друг
Первые выпуски программы «Футбольное обозрение», которые Николай Озеров вел вместе с Владимиром Перетуриным, создавались с множеством технических сложностей. Приходилось вести программу из разных студий.
«Чтобы это не было заметно, наши начальники придумали купить двести футбольных мячей и разложить их сзади нас, как черепа на картине Верещагина. После каждой передачи дядя Коля с деловитым видом выхватывал из этой кучи два мяча и, словно извиняясь передо мной — «Вовочка, у меня дети!», — отправлялся домой»
Знаменитый комментатор любил доставлять радость даже малознакомым людям. Он мог помочь уборщице устроить детей в ясли, периферийным артистам пробивал места в театральных общежитиях. Сам факт того, что он помогает людям, доставлял Озерову огромную радость. Этому, конечно, способствовала его огромная популярность.
«В свои маленькие блокнотики — те самые, в которых хранились подводки к репортажам и ценные мысли — Озеров записывал просьбы людей. Каждый день — новые. И тщательно их выполнял. С самого утра Николай Николаевич начинал звонить по разным инстанциям… Он создал компанию ОВВ, как сам называл, «Общество взаимного вспоможения». Николай Николаевич мне звонил и говорил: «Аня, вот есть такой тренер, он вырастил того-то и того-то. Не забудь, это ОВВ». Это у нас такой пароль был, который означал, что нужно кого-то поддержать. Помню, я отвела свой первый 20-минутный репортаж о бадминтоне, который Озеров со всем своим величием мог бы попросту и не заметить. Но он специально приехал в студию, вместе со мной смотрел репортаж в записи. Это было очень приятно. Озеров был человеком, который понимал, что жизнь создана из важных моментов, которые необходимо внести в память. Он вообще любил играть в жизнь»
Озеров первым взял интервью у первой советской олимпийской чемпионки юной дискоболки Нины Пономаревой, для чего перемахнул несколько ограждений, повергнув в шок многих коллег и финских полицейских. И с необыкновенной теплотой и задушевностью он первым, чего ни до ни после не делал, рассказал про слезы советского министра спорта Николая Романова в момент установления Юрием Власовым в олимпийском Риме рекорда в тяжелой атлетике. Михаил Ульянов однажды сказал о Николае Озерове: «Как невозможно себе представить Великую Отечественную войну без голоса Левитана, так мы и не мыслим себе время 50–80-х годов без голоса Озерова, в котором звучали азарт, страсть, завораживающая любовь к спорту».
Озеров был неотъемлемой частью отечественного спорта, и обо всех самых громких победах люди узнавали, прежде всего, от него. За более чем тридцатилетнюю вахту у микрофона ему довелось вести репортажи со стадионов сорока девяти стран, с семи футбольных и двадцати пяти чемпионатов мира по хоккею, с четырнадцати летних и зимних Олимпийских игр, не считая бесчисленных внутренних соревнований. Тем не менее, решив прекратить работать комментатором, от торжественных проводов на пенсию Озеров отказался. Он просто собрал у себя дома друзей — Юрия Никулина, Рубена Симонова, Анатолия Папанова и Андрея Гончарова. Под дружескую беседу, шутки и анекдоты он отметил завершение своей карьеры. Сожалея, что не провел репортаж о финальном матче чемпионата мира по футболу с участием сборной СССР.
Озеров приучал детей к спорту с детства: четырехлетними привел на теннисный корт. Правда, ни сын, ни дочь спортивной карьеры так и не сделали: Надя перенесла в детстве сложную операцию, а Коля, к двадцати годам став мастером спорта, думал больше не о карьере, а о том, как выходить больного диабетом отца.
Николай Озеров-младший рассказывал: «В начале 1990-х, когда отец был в Средней Азии, его ужалило в ногу какое-то насекомое. Рана долго не заживала… После одной из перевязок врач вынес приговор — ампутация, потому что начиналась гангрена». Ногу ампутировали по колено… Озеров больше не мог жить так, как привык, остался без работы и редко выходил из дома. Но на многие московские матчи, в том числе теннисные, всё-таки старался приезжать, увлеченно следил за игрой, сидя в инвалидной коляске, и ревностно слушал комментаторов.
Николай Николаевич Озеров умер 2 июня 1997 года. Похоронен на Введенском кладбище столицы.
