Оборонная промышленность СССР в 1941-45 гг.

Дмитрий  Васильевич Епишин,
аналитик, писатель, генерал-лейтенант СВР в отставке,
член Союза писателей России, член Союза журналистов Москвы

Предметом моего доклада  является работа  советской  оборонной промышленности   в годы Великой отечественной войны и, в  частности, такая тема, как   эвакуация  промышленных и военных  предприятий из западных  районов страны   на Урал и в Сибирь.

Причины   такого масштабного передвижения заключались в  военной катастрофе  первого полугодия  Великой Отечественной войны, о  котором    до сих пор ведутся  споры.   Это отдельная тема, но  мне хотелось бы лишь кратко   отметить следующее.

С самого начала   следует отвергнуть  доводы о подавляющем   техническом преимуществе   вермахта. Состояние  вооружений  СССР   было  таковым, что  теоретически позволяло  организовать  успешную оборону уже  на первом этапе  войны.  По  данным  из 12-томника истории Великой отечественной войны, соотношение сил  выглядело следующим образом:

К  1941 году   советская экономика  сумела решить главную задачу – она обеспечила  армию  необходимым количеством  вооружения для современной войны – войны моторов. По ряду параметров имевшиеся вооружения превосходили   вооружения агрессора.  Об этом говорит  в частности следующий факт.

Государственная комиссия под руководством наркома Тевосяна трижды в 1939-1941 годах подробно ознакомилась с состоянием немецкого военного  производства. Под прикрытием договора о дружбе были закуплены: “Мессершмитт-109” – 5 штук; “Мессершмитт-110” – 6 штук; 2  “Юнкерс-88”; 2  “Дор-нье-215”; один новейший экспериментальный “Мессершмитт-209”; батарея 105 мм зенитных пушек; чертежи новейшего самого крупного в мире линкора “Бисмарк”; танковые радиостанции; прицелы для бомбометания с пикирования и много других систем вооружения и военной техники. И только один немецкий танк  типа T-III. Это был самый лучший немецкий  танк благодаря двум обстоятельствам: новой 50 мм пушки KwK-38 и лобовой броне корпуса толщиной 50 мм. Все остальные типы танков наших специалистов не заинтересовали. Они уступали  советской бронетехнике по тактико-техническим данным.

В РККА уже  массово поступал  Т-34, который  превосходил  все немецкие машины.  Длинноствольная 76 мм пушка Т-34 пробивала любую броню самых защищенных немецких танков на дистанции 1000-1200 метров. В то же время ни один танк вермахта не мог поразить “тридцатьчетверку” даже с 500 метров.

Мощный дизель обеспечивал не только быстроходность и относительную пожаробезопасность, но и позволял на одной заправке пройти более 300 км.

Немецкий генерал Б. Мюллер-Гиллебранд “Появление танков Т-34 в корне изменило тактику действий танковых войск. Если до сих пор к конструкции танка и его вооружении предъявлялись определенные требования, в частности подавлять пехоту и поддерживающие пехоту средства, то теперь в качестве главной задачи выдвигалось требование на максимальной дальности поражать вражеские танки, с тем чтобы создать предпосылки для последующего успеха в бою”.

Кроме того, в Красной Армии с декабря 1939 года находился на вооружении тяжелый танк КВ.  Имея лобовую броню в 95 мм (башня – 100 мм), а бортовую – 75 мм,  он был неуязвим для танков и самых лучших немецких противотанковых пушек. В танковых дивизиях вермахта тяжелых танков не было.

На июнь месяц 1941 года против 799 танков 1-й танковой группы вермахта, состоящих на вооружении пяти танковых дивизий (в немецких моторизованных дивизиях танков не было) противостояло двадцать советских танковых и одиннадцать моторизованных дивизий, имеющих на своем вооружении 5997 боеготовых танков.

Несколько иная  картина наблюдалась и в области военной авиации, о чем доложит  Виктор Александрович  Бокурский. Несмотря на количественное превосходство, наши  истребители, в том числе и поступившие на вооружение перед войной  МИГ-1 и ЛАГГ-3  в целом уступали  мессершмидтам, в особенности, последней модели  Ме-109 F.  А  гонка  за  превосходство   в  качестве истребительной   авиации (но не в количестве)    между  советским и германским авиапромом шла всю войну. Тем не менее, военно-воздушный флот  был в состоянии дать отпор  агрессору.

Однако реальность начала войны была такова,  что 23  июня 1941 года  ударная группировка из советских мехкорпусов (15-го МК г. Броды, 4-го МК г. Львов, 8-го МК г. Дрогобич), насчитывающая в своем составе более двух с половиной тысяч танков, в том числе 720 танков Т-34 и KB, оказалась в тылу немецких передовых частей и в дальнейшем была ликвидирована.  Я  упоминаю  данный          эпизод начала войны потому, что именно эта группировка  предназначалась по предвоенным  планам  генштаба  для отражения  первой волны  наступления и последующего стратегического прорыва  на территорию противника.

В первый день войны, как известно, в результате внезапного нападения авиации противника на аэродромах было уничтожено 800 и в воздухе 400 наших самолетов. Фашистская авиация завоевала стратегическое господство в воздухе. Но, тем не менее,  за первые 6 месяцев войны, по архивным данным ФРГ, немецкая авиация на всех театрах военных действий потеряла 4643 боевых самолета, из них на нашем фронте 3827 самолетов (82,4% от всех потерь).

Однако причины неготовности РККА  к внезапному нападению   целью моего доклада не являются. Мы говорим об оборонной промышленности.

30 июня 1941 г. был создан Государственный Комитет Обороны (ГКО), который  среди  других военных задач  занимался и военной промышленностью. Плановая централизованная система управления, созданная в СССР к началу войны, позволила быстро перестроить народное хозяйство. 65-68% всей произведенной продукции в натуральной форме были предметами военного потребления. Война вызвала гигантский сдвиг как в структуре экономики страны, так и в размещении производительных сил. К концу войны объем продукции промышленности в восточных районах возрос в 2 раза, а военной продукции – в 5,6 раза.

Важнейшей частью перестройки экономики в начальный период войны стала эвакуация в соответствии с постановлением ГКО от 10 октября 1941 г. из «прифронтовых» в «тыловые» районы страны промышленных предприятий, материальных ценностей и людских ресурсов. По официальным данным, к январю 1942 г. были перевезены и вскоре введены в строй 1523 промышленных предприятия, в том числе 1360 оборонных.

При передвижениях производственные мощности заводов неоднократно дробились и перевозились в разные места, частично реэвакуировались – шел гигантский продолжительный процесс перемещения составов с промышленным оборудованием.

Эвакуация была одновременно и процессом   слияния  заводов  в   кластеры.  Так, завод по производству танковых дизелей в Барнауле был построен в 1942 г. на новой площадке, с использованием оборудования и кадров частично ХТЗ, СТЗ, Ижорского заводов, завода № 264 (бывшая судостроительная верфь).

На ЧТЗ   были эвакуированы дизельный завод № 75 из г. Харькова.,  московские предприятия «Красный пролетарий», завод шлифовальных станков, Стальконструкция,основная часть оборудования и кадров Ленинградского Кировского завода (бывшего Путиловского) и таким образом рождался «танкоград».

В процессе эвакуации возникали огромные трудности, связанные как с проблемой транспортировки, так и с восстановлением предприятий в месте назначения. В подготовленном Госпланом докладе «О ходе восстановления эвакуированных предприятий по наркоматам на 10 декабря 1941 г.» указывалось, что большинство предприятий оборонных наркоматов, эвакуированные в районы Урала, Западной Сибири, Казахстана и Средней Азии, не выполнили монтаж и ввод в действие оборудования в сроки, предусмотренные графиками восстановления эвакуированных предприятий.

«При эвакуации многих предприятий отбор оборудования для демонтажа производился случайно, без учета комплектности…оборудования…

Кроме того, многие восстанавливаемые предприятия испытывали недостаток электроэнергии, особенно по Уральской энергетической системе. Так, в первой половине декабря 1941 года отпуск электроэнергии промышленными предприятиями по Уралэнерго систематически ограничивался вследствие невыполнения Наркомэлектростанций графика ввода в действие новых электростанций.

Ситуация усугублялась фактами бесхозяйственности:  в ряде случаев   эвакуированное оборудование свалено под открытым небом и портилось. Отмечалось отсутствие в Наркомате боеприпасов «необходимой государственной дисциплины». Так, оборудование третьего производства комбината №101 было направлено на завод № 98, тогда как по решению ГКО его нужно было эвакуировать на завод № 580. Третье производство комбината № 100 направлено на комбинат № 392, вместо завода № 98…Оборудование завода № 260 несмотря на решения ГКО об эвакуации его на завод №10 (г. Молотов) направлено Наркоматом на завод № 572 (г. Саратов), но ввиду отсутствия свободных площадей на заводе № 572 переадресовано на завод № 10 (г. Молотов). Оборудование до сего времени находится в пути” 

По ряду эвакуированных заводов значительная часть оборудования была потеряна. Ни Наркомат вооружения, ни НКПС не могли найти оборудование заводов разбитое на отдельные эшелоны и вагоны.

Розыском утерянного оборудования специально занимались органы НКВД. Об этом гласят многочисленные архивные документы.

Часть эвакуированного оборудования месяцами лежала на платформах.  На так называемых «эвакобазах» скопилось немало «бесхозного» оборудования, которое могло по специальному решению ГКО использоваться в военных целях. Типичное решение по этому вопросу выглядело следующим образом: согласно постановлению ГКО № 1152сс от 15.1.1942 г. наркомату боеприпасов было разрешено «отобрать на эвакобазах оборудование, необходимое для восстановления производства снарядов М-13» на заводе № 70

Периодически производились «переписи неустановленного оборудования», которое распределялось по предприятиям в соответствии с «решениями правительства».

Ключевой проблемой восстановления эвакуированных предприятий стал острый недостаток квалифицированных рабочих, особенно токарей, фрезеровщиков, шлифовальщиков и слесарей».

В целом количество эвакуированных рабочих составляло 30-40 % общей численности рабочих, занятых на предприятиях до их эвакуации. Дополнительная потребность в рабочей силе для восстановления эвакуированных предприятий и пуска их на полную мощность составляла около 500 тыс. человек. По одной только группе авиационных предприятий г.Куйбышева не хватало около 30000 рабочих. Аналогичной была ситуация на большинстве эвакуированных заводов. Ликвидировать недостаток рабочей силы рекомендовалось путем использования трудовых резервов «среди эвакуированного населения, потерявшего связи со своей прежней работой”, а также женского населения: «по предварительным расчетам количество женщин в возрасте от 16 до 40 лет, которые могут быть вовлечены в производство, составляет не менее 300 тыс. человек».

В последующем это скажется  на аварийности  советской военной техники. Замена квалифицированных специалистов  привлеченными трудовыми резервами  не могла не отразиться на качестве продукции. Аварийность, особенно в первые годы  войны, была высокой.  Небоевые   потери наших ВВС были  существенно выше немецких, так как  у немцев  были в распоряжении технические   специалисты   оккупированных европейских стран.

В октябре 1941 г. был снят с производства истребитель МиГ-3, на который возлагались большие надежды. В серии снизились его летные данные. Его мотор АМ-35А работал не совсем надежно: были его отказы, приводящие к авариям и катастрофам (особенно после первого ремонта).

Во  фронтовых частях нашей авиации создались весьма серьезные проблемы: большое количество неисправных самолетов, когда в боевых самолетах ощущалась острая необходимость.

«Узким местом» процесса восстановления стала проблема жилья. Строительство упрощенных жилых помещений для эвакуированных велось наркоматами «крайне неудовлетворительно». Так, Нарком вооружения должен был в IУ квартале 1941 г. построить для рабочих 26 эвакуированных заводов жилища упрощенного типа на 69 тыс. человек. Фактически на 15 ноября 1941г. было построено бараков и землянок всего лишь на 21 тыс. человек. Это создавало для людей   самые жесткие условия существования.

Преодолеть весь этот   хаос  военного времени и достичь поставленной цели можно было только мощными организационными усилиями, жесткой дисциплиной и круглосуточной напряженной работой  всех   участников, от Верховного Главнокомандующего, до землекопа.    Советское руководство под руководством Сталина смогло  все эти задачи решить.   Поражающий своими масштабами процесс эвакуации был в целом завершен в течение 1942 г. Как подчеркивалось в докладе Госплана, составленной в декабре 1942 г., важнейшим результатом, достигнутым в машиностроительной промышленности за 1942 год, являлось восстановление эвакуированных предприятий на территории восточных областей страны

Прирост парка оборудования за 1942 год в количестве до 20 тыс. единиц и за 1943 год в количестве 35 тыс. единиц должен был восполнить потери, понесенные машиностроительной и металлообрабатывающей промышленностью за время войны.

На площадках заводов, оставшихся в крупных городах после эвакуации, налаживался в основном ремонт вооружения, а затем – новые производства. К примеру, на площадях Кировского Ленинградского завода был организован ремонт тяжелых танков, производство запчастей к боеприпасам, а с марта 1945 г. завод приступил к выпуску тяжелых артсамоходов СУ-152.

Уже в 1942 г. началась частичная реэвакуация предприятий в Москву, в том числе авиационных предприятий, заводов боеприпасов и т.д. В 1941-1942 гг. из Москвы было вывезено в различные районы страны 211 предприятий, из которых 80 предприятий были частично или полностью реэвакуированы, а остальные дали начало 179 новым предприятиям. Так, часть оборудования по производству танков с Московского завода

Для концентрации усилий на производстве военной продукции, помимо имевшихся к началу войны Наркоматов вооружения, боеприпасов, авиационной промышленности, судостроительной промышленности  были созданы новые специализированные наркоматы: в сентябре 1941 г. Наркомат танковой промышленности, а в ноябре того же года — Наркомат минометного вооружения. Это свидетельствовало и о первоочередном значении организации производства именно этих видов вооружения.

Важнейшим ресурсом быстрого создания массовой специализированной военной промышленности стала организация производства и внедрение научно-технических достижений.   В высшей  степени оправдало  себя  развитие идеи  специализированных  конструкторских бюро, в которых концентрировались лучшие   умы  советской науки. Это дало  мощный толчок   появлению   военно-конструкторской школы во всех важнейших областях, способной обеспечить потребности страны на десятилетия вперед.

В составленном работниками Госплана «Обзоре развития бронетанковой техники после Великой Отечественной войны» подчеркивалось: «Наиболее значительным фактором в развитии отечественного танкостроения является наличие к началу войны отработанных конструкций танков – среднего “Т-34” и тяжелого «КВ»… Боевые качества советских танков среднего “Т-34” и тяжелого “КВ” (в последующем “ИС”) не были превзойдены ни одной другой страной мира на протяжении всего периода войны.

Преимущество наличия полностью отработанных конструкций и технологии изготовления танков стало очевидным уже в первый период войны, когда после временной потери танковых заводов в Европейской части СССР, в очень короткий срок было освоено их производство на неспециализированных заводах Урала и Сибири.

Сравнительная простота конструкции танка Т-34 позволила сделать его массовым в производстве и легко доступным для освоения в Красной Армии, когда потребовалось подготовить в короткий срок большое количество танковых экипажей.  Для сравнения можно упомянуть, что от приказа Гитлера начать производство  тяжелых  танков  осенью  1939 г года, до появления первых экземпляров «Тигров» под Ленинградом в 1942 г. прошло  более 2 лет,  а  массовое производство  Т-5 («Пантера») и Т-6 («Тигр»)  Германия не потянула.  Они исчислялись сотнями в многотысячных армиях бронированной техники.   В результате  Гитлер перенес  наступление на Курской дуге  с мая  на  начало июля 1943 г.  для того, чтобы  в ударной армии накопилось хотя бы  300  «тигров» и   «пантер».

Огромным достижением советского танкостроения в военный период явилась широкая стандартизация при создании новых видов боевых ма шин (танков и артсамоходов), которой не могли достичь ни союзная, ни вражеская промышленность”. Например, в ответ на появление  тяжелых немецких танков наша   промышленность оперативно ответила модернизацией  стандартного  Т-34, у него появилось  85мм-орудие для поражения брони «Тигра», и  модернизацией  КВ, который  стал именоваться ИС и  стал достойным соперником немца.

Крупные успехи были достигнуты в развитии минометного вооружения. Еще до войны под руководством Б.И.Шавырина в конструкторском бюро при Ленинградском артиллерийском заводе была разработана серия минометов, превосходивших по своим характеристикам германские минометы Шнейдера.

В СССР были достигнуты существенные успехи в деле создания реактивной артиллерии. На московских заводах было налажено производство установок реактивного залпового огня (“Катюш”). На производство реактивных минометов переключился завод «Компрессор». Уже 3 июля 1941 г. коллектив завода отправил на фронт первую батарею «Катюш». На заводе «Борец» начали производить минометы, снаряды для «Катюш», крупнокалиберные мины.  Сегодня не принято  вспоминать о том, что первые «катюши» оснащались  зажигательными снарядами с термитной начинкой. Первое применение БМ-13 произошло 14 июля 1941 года в Белоруссии, недалеко от ЖД станции Орша. Зажигательные снаряды показали хорошую эффективность, так как, их целями было скопление легкой техники и ЖД составов с топливом и боеприпасами. Сконцентрированное вокруг ЖД станции большое количество личного состава немецкой армии дополнили список трофеев первой атаки “Катюш. По свидетельствам выживших немцев, это был ад.

О драматическом  соревновании  советской и германской  авиаконструкторских школ, надеюсь, расскажет  Виктор Александрович.

28 сентября 1942 г. ГКО принял распоряжение «Об организации работ по урану», которым Академии наук предписывались возобновить работы по «исследованию осуществимости использования атомной энергии», создать лабораторию Академии наук в Казани. 27 ноября 1942 г. ГКО принял постановление «О добыче урана», стимулирующее разработку урановых месторождений. Распоряжением от 11 февраля 1943 г. «О дополнительных мероприятиях в организации работ по урану» «спецлаборатория атомного ядра» была переведена из Казани в Москву (с 10 марта 1943 г. получила название лаборатории № 2 АН СССР); общее руководство работами по урану было возложено на заместителя Председателя СНК СССР М.Г.Первухина и Уполномоченного ГКО по науке С.В.Кафтанова, научное руководство – на И.В.Курчатова 

В целом в годы войны работы по атомной проблеме не вышли за пределы научно-конструкторских разработок; финансирование программы было весьма ограничено. Создание атомной промышленности как особой приоритетной отрасли ВПК началось после принятия постановления ГКО от 20 августа 1945 г. о создании Спецкомитета по атомной проблеме во главе с Л.П.Берией.

Яркий пример тотальной мобилизации – это организация производства боеприпасов и элементов боеприпасов. В это производство были включены не только все промышленные наркоматы, но и сугубо гражданские ведомства, как Комитет по делам искусств, наркомат социального обеспечения РСФСР, ВЦСПС, Моссовет и другие. Задействованы были практически все регионы страны.

Только по промышленности РСФСР производством боеприпасов было занято 279 предприятий, освоен выпуск более 200 наименований элементов боеприпасов (противотанковые и противопехотные мины и гранаты, артснаряды, авиабомбы). В производстве были задействованы местная промышленность, промысловая кооперация, коммунальное хозяйство, министерство просвещения, министерство социального обеспечения. Кроме того, производством боеприпасов было занято 54 предприятия союзно-республиканской промышленности, которые производили свыше 30 наименований боеприпасов (текстильная, лесная, пищевая промышленность, министерство торговли, промышленность стройматериалов).

По сумме   усилий  в ходе войны  советская экономика далеко обогнала Германию  в выпуске  вооружений.

В годы войны был создан первый «прообраз» ВПК как совокупности государственно-политической, промышленной, военной, научно-технической руководящих групп.

Подводя итоги, необходимо отметить, что в чрезвычайных условиях войны советская централизованная модель управления смогла проявить себя в наибольшей степени. В этом отношении она может быть названа мобилизационной моделью, т.е. наиболее реализуемой в чрезвычайных условиях. Победа в войне способствовала укреплению и дальнейшему сохранению этой системы. Кроме того, война вызвала колоссальное географическое расширение военно-промышленной инфраструктуры в стране, что заложило основу для создания отраслей по производству новейших вооружений (атомного оружия, реактивной техники, средств радиолокации) и в целом постоянно действующего мощного ВПК в условиях холодной войны.

Помощь союзников по ленд-лизу.

По американским официальным данным, на конец сентября 1945 г. из США в СССР было отправлено 14 795 самолетов, 7056 танков, 8218 зенитных орудий, 131 600 пулеметов, из Великобритании (по 30 апреля 1944 г.) – 3384 самолета и 4292 танка; 1188 танков были доставлены из Канады, которая принимала прямое участие в оказании помощи СССР с лета 1943 г. В целом военные поставки США за годы войны составили 4% к военному производству СССР. Кроме вооружения СССР получал из США по ленд-лизу автомобили, тракторы, мотоциклы, суда, локомотивы, вагоны, продовольствие и др. товары. Советский Союз поставил США 300 тыс. т хромовой руды, 32 тыс. т марганцевой руды, значительное количество платины, золота, леса.

Участие американского капитала в  создании  военной индустрии  СССР и Германии.

В мае 1933 г. президент имперского банка Ялмар Шахт посещает  Америку, где проходит его встреча с президентом Ф. Рузвельтом и крупнейшими американскими финансистами.  Вскоре Берлин получает инвестиции в германскую промышленность и займы из США на общую сумму свыше миллиарда долларов.

Через месяц, в июне, на международной конференции в Лондоне Ялмар Шахт проводит также серию встреч и переговоры с главой британского банка Н. Монтегю.  Во время Нюрнбергского процесса, заявил Я. Шахт, Великобритания предоставила кредиты Германии в объеме свыше миллиарда фунтов, что в долларовом эквиваленте составило два миллиарда долларов.

В развитие гитлеровской Германии инвестировали следующие  корпорации США.

– принадлежащая семейству Рокфеллеров «Стандарт ойл». Трест получил контроль над германской корпорацией «И. Г. Фербениндустри», которая активно финансировала избирательную кампанию А. Гитлера. «Стандард ойл» не только активно помогал налаживать производство синтетического бензина, но и расходовал крупные суммы на разведку и организацию добычи нефти в Германии. Тресту принадлежало более половины капитала нефтяной компании, в собственности которой находилось более трети всех немецких бензозаправочных станций. Германо-американская нефтяная компания владела нефтеперерабатывающими заводами, заводами минеральных масел. Когда началась мировая война, заводы по гидрогенизации угля имелись в Германии и Японии. Но их не было в США.

«Стандарт ойл» снабжала гитлеровскую армию топливом в том числе, бензином для люфтваффе,  поставляла синтетический каучук и различного рода сырье.  За время Второй мировой войны ни один танкер «Стандарт ойл» не был потоплен немецкими подводными лодками.

«Дженерал Электрик» (GE)

В 1946 году  компания «Дженерал Электрик» предстала перед судом по обвинению в тайном сговоре с главной германской фирмой по производству вооружений «Крупп». Их партнерство искусственно подняло стоимость оборонных приготовлений США. В то же время оно помогало Гитлеру субсидировать перевооружение Германии. Сотрудничество между ними продолжалось даже после вторжения нацистов в Польшу. «Дженерал электрик» приобрела косвенный контроль над значительной частью электропромышленности Германии, в том числе и над известным электроконцерном Сименса, компанией электроламп «Осрам» и т. п.

Дженерал моторс» (GM)  принадлежащая семейству Дюпона получила контроль над  фирмой «Опель»  в 1929 г. и контролирует ее  по сей день.  Именно на заводах этой корпорации в Германии производились для немецкой армии известные грузовики Blitz.  Когда в 1939 г. разразилась война, GM и «Форд» с помощью дочерних предприятий контролировали 70% немецкого авторынка. Эти компании быстро переоснастили производство с тем, чтобы стать поставщиками боевой техники для армии Германии.

– ИТТ  приобрела 40% телефонных сетей Германии. Самое пикантное заключается в том, что  на счетных машинах  ИТТ  немцы вели учет  узников своих концлагерей.

В общей сложности  в канун Второй мировой войны корпорации и банки США инвестировали 800 млн. долл. в промышленность и финансовую систему  Германии.

После вступления США во Вторую мировую войну 11 декабря 1941 г. американские корпорации продолжали активно выполнять заказы фирм вражеских стран, поддерживали деятельность своих филиалов в Германии, Италии и даже Японии. Для этого всего лишь необходимо было обратиться для получения специального разрешения осуществлять хозяйственную деятельность с компаниями, находящимися под контролем нацистов или их союзников. Указ президента США от 13 декабря 1941 г. допускал подобные сделки, ведение бизнеса с вражескими компаниями, если на то не было особого запрета министерства финансов Америки.

Авторизованный текст доклада на девятнадцатом заседании Исторического клуба “Моё Отечество” 16 июня 2016 года.