В свое время Александр Хинштейн, уже обласканный звонкой журналистской славой и всевозможными «золотыми перьями», появился на экране в фильме «Золотой запас» в роли начальника Управления собственной безопасности, где органично сыграл практически самого себя: его герой борется с «оборотнями в погонах».
Для меня это выглядело логичным продолжением истории нашего с Сашей старшего товарища, классика отечественного детектива Эдуарда Хруцкого (о нем речь еще впереди), появившегося в прокурорском мундире в сериале «На углу у Патриарших», созданного по его роману.
Давно пришел к выводу, что Хинштейна самого надо играть в кино — в остросюжетном политическом детективе.
Сашина жизнь, во всяком случае, та часть, что происходила на моих глазах в «МК», да и после, затмевала самые интригующие повествования. Но я не биограф, а для описания репортерских приключений Хинштейна нужны были бы литературные таланты братьев Вайнеров.
Саша Хинштейн ворвался в журналистику, если прибегнуть к спортивной метафоре, как грозный центрфорвард к воротам, сметая все преграды на пути. Столь же стремительно и прочно он вошел и в мою жизнь.
Впервые я его заметил в пресс-центре теннисного Кубка Кремля году в 1993-м. Не скрою, был несколько удивлен, насколько начинающий корреспондент отдела информации держался на равных с завсегдатаями ложи прессы, да и нельзя было не обратить внимание на его невероятную общительность в кулуарах со старшими коллегами — кипучая энергия молодого журналиста, по-моему, не уступала по накалу его сверстникам, выходящим сражаться на корты «Олимпийского» с ракеткой в руках. По странной иронии судьбы, в главной VIP-ложе вместе с тогдашним президентом Ельциным присутствовали и многие его соратники, впоследствии ставшие персонажами статей и публикаций Александра Хинштейна.
Не скажу, что тогда завязались наши отношения, но в коротких встречах в редакционном коридоре я уже смотрел на Сашу другими глазами: в его амбициозности (не путать с самонадеянностью) угадывались грядущие чемпионские устремления.
Иногда Саша, человек моложе меня, непостижимо казался значительно старше — своей гроссмейстерской оценкой жизненных ситуаций, а его легкое перо в сочетании с железной аргументацией фактов придавало громким публикациям Хинштейна конан-дойлевскую математическую логику, рекордно быстро превратив начинающего автора в журналиста, ставшего первым пером России.
Невероятная коммуникабельность позволила ему черпать все новые головокружительные сюжеты сенсационных материалов, разоблачающих коррупцию в стране, — жесткие публикации про деяния тогдашнего министра внутренних дел Рушайло или материалы о злоупотреблениях главы Федерального агентства правительственной связи Старовойтова.
В те времена за расследование подноготной сильных мира сего можно было лишиться головы, но Саша страха, по-моему, не испытывал никогда: ни в профессии, ни в обычной жизни.
Как-то отправились кататься на горных лыжах в Подмосковье. Я попытался поделиться с ним навыками, обретенными на более крутых склонах — альпийских, но Саша советами пренебрег, поставил лыжи прямо и понесся со склона без виражей, с отчаянием камикадзе. Падал, конечно, но упрямо камнем летел вниз… Мне тогда многое открылось в его характере: не просто достичь цели кратчайшим путем — терпения-то Саше не занимать, — а выбрать одному ему свойственную траекторию, ну и держаться ее до конца…
