Текст Дмитрий Сурмило
Беседа с потомственным военным, опытным военкором ВГТРК Александром Сладковым о выборе профессии, причинах конфликтов, верности выбранному делу.
– Александр, вы потомственный военный. Выбор профессии был очевиден?
– В послевоенное время мой дед служил в Ташкенте, был заместителем командующего авиации Туркестанского военного округа. Должен отметить, что у нас в классе никогда не спрашивали, куда пойдешь учиться. Задавали вопрос, в какое военное училище будешь поступать. Я хотел идти в общевойсковое. Но мы жили в авиационном гарнизоне, где служил отец, поэтому это поддержки в семье не нашло. Все же я пошел подавать документы в пехотное Орджоникидзевское высшее общевойсковое командное училище, чтобы «завалить» экзамены. После ряда событий поступил в Курганское высшее военно-политическое авиационное училище. Мне близка была его специализация. Нам преподавали то, что сейчас называют «теорией мягкой силы», теорией идеологии, революционной теорией, проблематикой мятежей. Упор делался также на историю и анализ этих процессов и политических движений. Кроме того, изучали способы и методы ведения партийно-политической и идеологической работы в войсках. Для сравнения, во Львовском военно-политическом училище готовили военных журналистов и начальников клубов и Домов офицеров, то есть работников культпросвета. Кстати, так сложилось, служил во Львове до развала Советского Союза.
– Опыт вашего отца пригодился? Он помогал советами?
– Папа всегда учил любить и уважать людей, выстраивать человеческие отношения. В любом деле «искать человека». Там, где отстроена система, дисциплина, проверка исполнения порученных заданий, знание психологии является одним из поддерживающих факторов в сложной обстановке, в ситуации быстро меняющегося личного состава.
– Ваш журналистский стаж насчитывает 32 года, из которых 30 лет вы работаете ВГТРК «Россия».
– Первое задание я получил от Алексея Абакумова, заместителя Александра Нехорошева, руководителя «Иновещания» на русском языке, входящего в холдинг «Радио России». Позже, в 1993 году я попал в «Вести», где и работаю до сих пор.
– Из вашего опыта, какие основные принципы работы, навыки и умения должны быть у военного журналиста?
– Первое и самое главное – делать все честно, чтобы не врать, освещать события правдиво. И хотя кто-то может сказать, что правда у каждого своя, могу заверить, что мы не врем. Наша идеология заключается в правде. Естественно, могут сказать, что мы пропагандисты, так оно и есть. Но правда в том, что мы воюем за свою свободу, за свое будущее и будущее наших детей. За свободу перемещения, против конфискации вещей, имущества и транспорта при пересечении границы. За безопасность наших людей, когда любого человека могут задержать, арестовать по надуманному поводу или запросу властей США, а затем передать властям мирового гегемона. За то, чтобы наш флаг гордо развевался на международных спортивных соревнованиях. За то, чтобы заслуги наших ученых, сделавших уникальные открытия, не замалчивались и не вычеркивались из списка нобелевских лауреатов. Все применяемые к нам и нашим партнерам санкции являются явными признаками политизированной экономической борьбы. Это не война идеологий, на мой взгляд. Сегодня американцы поддерживают талибов, завтра – моджахедов, послезавтра – украинцев… Они сделают все возможное, чтобы «нагреть руки» на любой ситуации, а часто и сами сознательно провоцируют для вовлечения в конфликт максимальное количество стран, действуя по принципу «разделяй и властвуй». Посмотрите, что они сделали с Европой!.. Конкуренты, такие как Россия, Китай, страны ШОС, БРИКС, им не нужны. Поэтому мы им не нужны.
Наша правда в том, что мы считаем, что страны Африки, Азии, Латинской Америки должны быть свободными. Они для нас, в отличие от Запада, являются равноправными партнерами.
– У вас был опыт освещения ряда военных конфликтов в Афганистане, Чечне, Грузии. Сейчас вы работаете в зоне СВО. Чем они разнятся?
– Названиями. Поясню, когда ты воюешь за Никитовку или обороняешься в Покровке, это немного другое, чем когда пробиваешься через афганский перевал Саланг.
В случае с Грузией – она послушалась США и позволила себе стрелять в миротворцев. Искренне благодарен тем грузинам, которые сегодня так благоразумно, с пониманием относятся к происходящим процессам. Искренней любви уже не будет, но можно сохранить рациональные отношения в экономике, в области поставок энергоресурсов, культурных и научных обменов. При таком подходе возможна нормализация отношений между Тбилиси и Абхазией и Южной Осетией.
Чеченские войны – уродливые порождения пороков системы внутри государства вначале становления новой России. Это и желание решить проблемы силой, и стремление «греть руки» на разгорающемся пламени, которое едва на расползлось по всей России… Надо признать, что мы отстроили Чечню, компенсировали населению потерю жилья и имущества, восстановили республику. Мы передали управление команде Ахмата-хаджи Кадырова, дали Чечне возможность развиваться.
– Какими качествами должен обладать военный корреспондент, репортер?
– Он, в первую очередь, должен быть предан своей профессии. Мне 57 лет, я все еще репортер, специальный корреспондент. За 30 лет сделал кадровый «рывок» всего на одну ступеньку (улыбается – ред.). Я счастлив своей работой, ни на секунду не пожалел о сделанном выборе. У меня был опыт военной службы и работы в ВГТРК. Это доставляет огромное удовольствие. Не буду скрывать, что были и тяжелые моменты, одолевали сомнения… Но Олег Добродеев и все ребята, которые там работали, направили меня в нужное русло.
– Вам довелось участвовать в курсах «Бастион», организуемых Союзом журналистов Москвы совместно с Министерством обороны и рядом уважаемых партнеров.
– Да, я был в числе первых участников курсов, проводимых в 2006 году. Занятия стали определенным ликбезом для начинающих журналистов. Знаю, что со временем тематика занятий разрасталась, доля практических компонентов росла. Пригодился опыт и рекомендации специалистов и экспертов ФСБ, МВД, Росгвардии, НАК, МЧС.
Надо поставить памятник Людмиле Васильевне Щербине, которая сохранила эту базу, и Геннадию Дзюбе и Владимиру Козлову, которые выносили и воплотили эту идею.
Опыт СВО показал, что надо работать на совершенствованием программы, так как меняется тактика боевых действий, оснащение современным вооружением, психология войны. Поэтому, в первую очередь, нужно увеличить продолжительность курсов, расширив их содержание. Война имеет другой характер, несет новые опасности. Требования к репортерам тоже меняются. Идеологические аспекты стали иметь совершенно иное значение. Курсы должны быть постоянно действующими и многоуровневными для разных категорий репортеров с точки зрения опыта и подготовленности к осуществлению своих задач в зоне боевых действий. И, самое главное, должна быть периодическая переаттестация.
– Кроме репортерской деятельности вы делали на телевидении серьезные исторические исследования. Какой смысл закладываете в этот проект?
– Да, большинство из них были посвящены событиям нашего недавнего прошлого, очевидцем которых был сам. Они пережиты и оставили неизгладимый след.
Вспомните, как вели себя европейские завоеватели в Северной и Южной Америке, как французы колонизировали Африку, а англичане – Афганистан, Пакистан и Индию…
А как русская цивилизация пришла в Среднюю Азию? Встаньте на берегу Пянджа. С левой стороны вы увидите Таджикистан, с правой – Афганистан. В первом случае – дороги, мелиорация, ухоженные поля, крупные предприятия, школы и университеты, электрификация, переработка полезных ископаемых, трубопроводы, а во втором – пески и перекати-поле…Вот и вся разница.
Но в ряду моих работ особое место занимают документальные фильмы, посвященные подвигам защитников Сталинграда, героям Порт-Артура, и историческое исследование о годах правления Никиты Хрущева.
Мы должны знать и помнить свою многовековую историю, гордиться ею и не повторять совершенных ошибок.