Воспоминаниями о погибшем в теракте в Петербурге военкоре Владлене Татарском (Максиме Фомине) с «МК» поделился ведущий военный аналитик, редактор журнала «Арсенал Отечества» Алексей Леонков.
– Я знал его с 2020 года, – рассказал Леонков. – Даже немножко протежировал его появление на телевидении. Знаю, что это был человек с непростой судьбой.
Обычно, когда знакомлюсь с людьми, я не ковыряюсь в их биографиях. Оцениваю человека таким, каким вижу, какой он есть. Так вот, Владлен Татарский был парнем, который хотел всё знать. Он очень переживал за Донбасс, переживал за Луганск (Фомин – уроженец Макеевки – «МК»). Мы с ним многое обсуждали по теме СВО. Больше всего говорили о применении дронов, как с ними справляться, как бороться. Он много задавал вопросов.
Когда началась спецоперация, Татарский, опираясь на свои полученные к тому моменту знания, пытался организовать поддержку ребят в войсках. Многое у него получалось. Могу сказать, что не всегда и не во всем я был с ним согласен, но как человек он мне был интересен. И, как бы там ни было, мы с ним никогда не конфликтовали.
Мне он запомнился тем, что Владлен был очень простой, искренний. Бывает, люди приходят, начинают общаться, и ты понимаешь, что этот человек — шкатулка в шкатулке. А он был открытым. Хотя, конечно, как у любого, у него могли быть какие-то свои скрытые мысли. Но никакого негатива он никогда не вызывал.
То, что с ним произошло, говорит ведь еще и вот о чем: обычно ведь люди, которые у нас освещают СВО, могут погибнуть в окопах. А Владлен погиб далеко от линии фронта.
Это значит, что противник поменяли тактику. Раньше они охотились за нашими корреспондентами, за репортёрами ВГТРК, другими ребятами-военкорами непосредственно в горячих точках. Но теперь на корреспондентов, которые, как они считают, обладают большим влиянием, охотятся там, где их и не ждут. Они отслеживают тех, кого можно легко просчитать.
Ведь у военкоров и журналистов нет профессиональных охранников. У тех, кто находится на передовой, обычно есть друзья с автоматами, в бронежилетах, касках, которые смогут подстраховать и будут, если что, за него сражаться. А здесь кому это делать? Здесь ты идёшь в магазин за хлебушком, а тебе в затылок могут выстрелить. И что теперь, ходить и подозревать каждого? Так «крыша» съедет. Но они, я думаю, хотят именно этого добиться. Они хотят, что мы боялись. Чтобы думали, что здесь опасней, чем там. Они хотят нас запугать, чтобы мы молчали. Не выйдет.
