Сергей Кужугетович, работа в МЧС в 90-е годы – это нескончаемый поток человеческого горя перед глазами. В такое сложное время создать с нуля структуру, о которой в стране, в общем-то, и понятия прежде не было… Как вы тогда на это решились? Помните детали?
Сергей Шойгу: Помню, почему не помню. Я же до МЧС был заместителем председателя Госстроя. Силаев тогда возглавлял правительство страны. Мое назначение в Корпус спасателей было его инициативой. Он, к слову, сначала хотел, чтобы я возглавлял комитет по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС.
Тогда членов правительства избирал Верховный Совет, за каждого голосовали. Вот такая своеобразная схема была. И нас, шестерых кандидатов, “прокатили”. Это было осенью 1990 года, еще Советский Союз существовал. В Верховный Совет пришел Иван Степанович. Я уж не знаю почему, но он за меня поручился. Голосовали в отсутствие трети депутатов, получилось где-то 46 процентов. И я возвратился домой.
Дня через четыре мне в Красноярск позвонил Иван Степанович. Говорит: у меня тут два документа лежит. Один – представление на должность председателя Инновационного комитета. Я тогда мало представлял, что это такое. А второе – представление на заместителя председателя Госстроя. Говорю, что я вообще-то строитель. Силаев: я так и понял. Недели хватит собрать вещи? Ну, я все подписал. Пока, до встречи.
Это уже потом я подал ему рапорт, как на деревню дедушке. Мол, сил больше нет сидеть перед вами. Отпустите на строительство Богучанской станции. Иван Степанович позвал и говорит, есть к тебе такое предложение – возглавить Российский корпус спасателей. Он потом государственным комитетом стал, а еще позже – министерством по чрезвычайным ситуациям. Я, помню, спросил Силаева, а что это за Корпус такой? Отвечает: понятия не имею, но, кажется, это интересно.
Судя по всему, прогноз полностью оправдался.
Сергей Шойгу: Первая команда МЧС – 7 человек. Они спасателями были, ради этого бросали службу, работу. Точнее, просили там отпуск без содержания и приходили к нам на работу без какой-либо зарплаты. Так трудились несколько месяцев. А ведь какие ребята собрались из контрольно-спасательной службы у альпинистов! Часть из них, между прочим, работала в Спитаке на землетрясении.
Интересно было тогда. Первую спасательную операцию провели, вторую…
Потом землетрясение в Джаве. И все это на свои деньги происходило – ездили, реагировали. Я помню, что бы ни случилось, все время говорили: сейчас вызовем Шойгу.
Вообще я не предполагал, что буду формировать МЧС, стану спасателем. Думал, мы сейчас это создадим, и опять куда-нибудь поеду что-то строить Мысль-то такая была. Но потом, когда все дальше и дальше втягивались в эту жизнь, в эту работу, стало понятно, что это надо и должно делать. И как это все должно выглядеть. Мы у многих перенимали опыт. А когда пришло осознание, что в стране происходит огромное количество событий, которые надо прогнозировать, предупреждать, многое приходится восстанавливать, понял: для этого нужен Государственный комитет, особое министерство.
Мы там все время искали работу, ни от чего не отказывались. Все копилось-копилось, набиралось-набиралось, и получилась в общем довольно эффективная структура, со своим противоминным и кинологическим центрами, мобильно-спасательными отрядами, авиацией, пиротехниками для подрыва льда и опасных зданий.
Помимо катастроф и бед в вашей биографии были еще многочисленные “горячие точки”, Северный Кавказ, беженцы. Как получилось, что занялись миротворческой деятельностью? Не было растерянности от такого поворота?
Сергей Шойгу: Это особая часть становления МЧС, которая, надо сказать, очень много занимала времени. Миротворческие операции – это Южная Осетия, Абхазия, Приднестровье, Таджикистан. Огромные потоки беженцев. Это Ош, Фергана, большая работа, которую там проводили комитеты и структуры по приему беженцев. Это поиск и создание трасс эвакуации людей из многих бывших советских республик.
Обратимся к сегодняшнему дню и вашей службе в должности министра обороны России. Наша армия десять лет назад и сейчас, как говорится, две большие разницы. Ее много раз реформировали. Вы тоже занимались этой очень тяжелой и ответственной работой. Как расставляли в ней приоритеты?
Сергей Шойгу: Считаю, что слово “реформа” не совсем точно характеризует процессы, происходящие в Вооруженных силах. Осуществлялось плановое развитие армии и флота. На сегодняшний день можно сказать, что основные преобразования в целом завершены. Вооруженные силы приведены к трехвидовой структуре, а их штатная численность доведена до установленных указом президента Российской Федерации параметров.
Созданы самодостаточные группировки войск на стратегических направлениях, сформированы Силы специальных операций, военная полиция и подразделения беспилотной авиации. Появился новый вид Вооруженных сил – Воздушно-космические силы. Сформировано объединенное стратегическое командование Северного флота. Усилен состав войск в Крыму, что обеспечивает защиту полуострова и интересов России в Черном море. Создано оперативное командование в дальней оперативной зоне, которое осуществляет управление кораблями, выполняющими задачи в Средиземном море.
Вместе с тем хочу напомнить, какими были Вооруженные силы в 2012 году. Уровень современного вооружения и техники составлял 16 процентов, а исправности – 47. Кардинальное сокращение офицерского состава привело к появлению 61 тысячи так называемых распоряженцев. На них ежегодно тратилось 32 миллиарда рублей.
То есть люди по-настоящему уже не служили, а деньги от минобороны, как и раньше, получали?
Сергей Шойгу: Поясню, что это офицеры, которых не могли уволить из-за необеспеченности жильем. Они получали денежное довольствие и все основные виды обеспечения, но не выполняли служебные обязанности. При этом распоряженцы занимали 28 тысяч служебных квартир. Следовательно, такое же количество действующих офицеров снимали жилье по коммерческим ценам. В целом в жилье тогда нуждались около 120 тысяч человек. Численность контрактников не превышала 186 тысяч.
Погоня за экономией сильно подкосила системы военного и довузовского образования, базирования войск и их материально-технического обеспечения. Были ликвидированы медицинские и спортивные роты, ремонтные органы войскового звена, парализована работа нашего ведущего медицинского центра – Военно-медицинской академии имени Кирова. Дефицит летного состава превышал 2300 офицеров.
На ведомственном балансе было 1300 военных городков, предназначенных для передачи субъектам Российской Федерации. На их содержание ежегодно уходило около 5 миллиардов рублей. А более пяти тысяч военнослужащих вместо боевой подготовки занимались охраной объектов. Надо ли удивляться, что тогда только 21 процент наших граждан были уверены в том, что армия способна защитить страну. И лишь 28 процентов одобряли происходящее в Вооруженных силах.
Для исправления ситуации Верховный главнокомандующий в майских указах 2012 года поставил ряд приоритетных задач. Довести долю современного вооружения к концу 2020 года предстояло до 70 процентов. В течение пяти лет нужно было ежегодно увеличивать численность контрактников не менее чем на 50 тысяч человек. Необходимо было обеспечить военнослужащих жильем. Организовать работу по военно-патриотическому воспитанию молодежи. Повысить престиж и привлекательность военной службы.
Определенные Верховным главнокомандующим задачи стали ориентиром в нашей деятельности на последующее десятилетие.
Иными словами, произошло полное обновление Российской армии…
Сергей Шойгу: Сегодня Вооруженные силы отвечают всем требованиям, предъявляемым к самым передовым армиям мира. Российская армия является современной, мобильной, компактной и боеспособной.
С 2012 года в Сухопутные войска поступило более 15,5 тысячи современных образцов вооружения и техники. Воздушно-космические силы и авиация флота получили более полутора тысяч летательных аппаратов. Военно-морской флот – свыше 190 кораблей, катеров и судов обеспечения.
Создан Национальный центр управления обороной Российской Федерации.
Наши военнослужащие сегодня ответственно и мужественно действуют в Сирии и Нагорном Карабахе. Их работа является главным фактором стабильности в этих регионах.
А как в армии с кадровой политикой и социальными программами?
Сергей Шойгу: Существенно изменен кадровый состав Вооруженных сил. Количество военнослужащих по призыву сокращено до 225 тысяч. Численность контрактников увеличена до 380 тысяч. Ими полностью укомплектованы сержантские и старшинские должности, боевые подразделения спецназа, морской пехоты. Серьезно улучшено материальное стимулирование контрактников.
Продолжаем поддерживать высокие темпы обеспечения военнослужащих жильем. За последние 8 лет 244 тысячи семей военнослужащих обеспечены постоянным жильем, а 226 тысяч – служебными квартирами.
Компенсация за поднаем жилья доведена до реальных рыночных размеров. С 2014 года военнослужащим выплачивается денежная субсидия, и можно выбрать или покупку квартиры, или строительство дома. На сегодняшний день субсидией воспользовались 37 тысяч 312 военнослужащих.
Только деньгами и квартирами нужных людей на службу не заманишь. Настоящего защитника страны нужно воспитать. Желательно – с молодых лет. Вы ведь этим тоже активно занимаетесь?
Сергей Шойгу: Не так давно еще звучали мнения о деградации военно-патриотического воспитания в стране. А сегодня уже есть “ЮНАРМИЯ”, в рядах которой более 740 тысяч юношей и девушек, объединенных патриотизмом и любовью к Родине.
Во всех регионах страны создаются центры военно-патриотического воспитания “АВАНГАРД”, и уже сегодня работают 23 таких центра. В них за неделю ребята в увлекательной и доступной игровой форме получают достаточные навыки начальной военной подготовки. Это первые в их жизни военные сборы.
Разработка российской вакцины от коронавируса – достижение не только отечественных вирусологов, но и военных специалистов. Как шла эта работа в вашем ведомстве?
Сергей Шойгу: С самого начала 48-й Центральный научно-исследовательский институт минобороны совместно с Национальным исследовательским центром эпидемиологии и микробиологии имени Н.Ф. Гамалеи начал активную работу по разработке вакцины против новой коронавирусной инфекции.
48-й ЦНИИ давно зарекомендовал себя, там много известных специалистов. Именно здесь совместно с Национальным исследовательским центром имени Н.Ф. Гамалеи была разработана вакцина от Эболы.
Помните, несколько лет назад в Африке была тяжелая ситуация с этой болезнью. Наши офицеры создали вакцину от Эболы. Сами привились, чтобы другие не опасались препарата. Поехали в Африку, провели там вакцинацию. И, собственно, на платформе препарата от Эболы была сделана вакцина от ковида. Специалисты уверенно говорят, что она очень эффективная.
В начале июня 2020-го в минобороны был завершен отбор добровольцев для ее клинических испытаний. В середине июня совместно с институтом Гамалеи к ним приступили на базе военного госпиталя им. Бурденко.
Не менее важная страница в борьбе с пандемией – строительство минобороны нескольких десятков инфекционных госпиталей по всей стране.
Сергей Шойгу: В прошлом году мы построили 31 госпиталь. В среднем на возведение каждого уходило 50 дней. Но это не Шойгу строил, это армия строила, министерство обороны. Мы использовали и применили весь свой опыт, все таланты строителей.
Мы к этому долго шли. Шли, потому что устали ждать – сначала принципиального одобрения, потом разрешения на проектирование, на строительство, на подключение коммуникаций и т.д. В результате, собственно, выстроили то, что было поддержано президентом, – Военно-строительный комплекс минобороны, который сейчас показывает себя невероятно эффективным.
Многие из тех, кто работал с вами, говорят, что для своей страны вы и ваши подчиненные выполняют любую поставленную задачу. Какими качествами должны обладать члены вашей команды?
Сергей Шойгу: Если ответить одним словом, то это должны быть созидатели. Те, кто хочет что-то оставить для Родины на граните истории. Нацарапать там гвоздем, ногтем, перфоратором или чем-то другим. Это должны быть люди азартные по большей части. Невероятно работоспособные, талантливые. Которым не процесс важен, а результат. Они все на него работают, и меня это очень радует. Потому что 
возлагать все заслуги на меня одного, любимого, – категорически неправильно.