Widgetized Section

Go to Admin » Appearance » Widgets » and move Gabfire Widget: Social into that MastheadOverlay zone

Главная » Поэт, писавший стихами письма жене, пьесы и киносценарии

Поэт, писавший стихами письма жене, пьесы и киносценарии

image_pdf

Редко кто из известных советских поэтов не приезжал в Москву издалека, чтобы начать жизнь с нуля и заявить о себе

Виктору Гусеву ехать никуда не требовалось, он коренной москвич, родился в Москве. В минувшем веке она вдохновляла его писать о родном городе, как в ХIХ веке побуждала Пушкина и Лермонтова признаваться ей в любви.

Недавно известный режиссер Константин Богомолов, поставивший с большим успехом в петербургском БДТ пьесу «Слава» Виктора Гусева, где она впервые прогремела в 1936 году, признал у поэта «абсолютно пушкинский дар легкости», который, «как и Александр Сергеевич, заново создает литературный язык, продвигает совершенно другие мысли, чувства и настроения»…

До 37 пушкинских лет Гусев не дожил, но сочинил столько о Москве, как никто другой. Стихи, фильмы, пьесы, песни посвящены родному городу.

Ты мне колыбельную пела.

Я вырос в просторах твоих.

Заря моей жизни горела

На башнях твоих вековых.

На московских просторах встречаются счастливые герои — «Свинарка и пастух». От радости они изъясняются стихами, обещая при расставании:

И в какой стороне я ни буду,

По какой ни пройду я траве,

Друга я никогда не забуду,

Если с ним подружился в Москве.

В другой незабываемой кинокартине «В шесть часов вечера после войны» влюбленные назначают долгожданную встречу в Москве, где много лет после Победы 9 мая каждый год встречались со слезами на глазах выжившие однополчане.

В третьей популярной кинокартине «Весна в Москве» действие происходит все на тех же широких просторах.

Энциклопедия «Лица Москвы» гласит: «В детстве и юности жил Виктор Гусев в Подсосенском пер., 8». Как уточняет Дмитрий Бондаренко, знающий, кто из замечательных москвичей где и когда жил, первоначально семья занимала квартиру на Александровской улице, ныне Октябрьской, у Сущевского Вала. Она до революции считалась окраиной, заселенной бедными людьми.

Застроенный старинными барскими усадьбами и доходными домами Подсосенский переулок у Воронцова поля с церковью Введения в Барашах выглядит как декорация к фильму о старой Москве. В переулке в 1905 году в пору бурного строительства в городе появился в стиле модерн, украшенный модной керамикой на фасаде, четырехэтажный доходный дом. В советских анкетах Виктор Гусев на вопрос о социальном происхождении отвечал, что отец служащий, не уточняя, где и кем служил. Ясно одно, в таком доме в отдельных квартирах со всем удобствами в Российской империи жили до 1917 года небедные подданные.

Отца в стихах Виктор Гусев не помянул. Но деду по линии матери посвятил поэму. Всю жизнь мечтал быть он актером-трагиком. Но родился горбатым. Стал суфлером.

И каждый вечер зал кипел,

Смеялся и рыдал,

И лишь суфлер своих цепей

Всю жизнь не разорвал.

Досталась деду жуткая жизнь. С горя запил и стал закоренелым пьяницей.

И там, где тихая трава, —

Крест с надписью такою:

«Раб божий Дмитриев Иван

Скончался от запоя».

Поэму про деда Маяковский разнес: «Эта поэзия идет не по линии создания новой, пролетарской, а по линии декаданса, старой упадочнической поэзии. Вот, скажем: «Мой дед? — Не знали вы его? — Он был не здешних мест. — Теперь за тихою травой стоит горбатый крест». Это такой грошовый романтизм, давно выкинутый из арсенала революционной поэзии, что смешно им орудовать».

От предка унаследовал внук страсть к театру. После школы учился в драматической студии Театра революции на Большой Никитской улице, ныне здесь театр Маяковского. Студию называли школой юниоров, студийцы с иронией расшифровывали название так: «Юный исполнитель ответственных ролей». Их занимали в спектаклях театра. Виктор играл маленькие роли на сцене, сочинял для самодеятельности водевили, репризы, частушки. И постоянно писал стихи.

Спустя десять лет после Октябрьской революции в нашей газете она тогда называлась «Молодой ленинец», 27 марта 1927 года вышло стихотворение:

ТОВАРИЩУ

Мы с тобою встретились в метель, 

В бурный шквал семнадцатого года.

Вдалеке свинцовая шрапнель

Выла в небе зимней непогодой.

Рвали грозы неба черный шелк,

Пели ночи дальней канонадой,

Ты навстречу выстрелам пошел

Со своим измученным отрядом…

Вдохновлялся тогда тем, о чем читал в книгах о революции и Гражданской войны. Не могло быть у девятилетнего мальчишки в «бурный шквал семнадцатого года» товарища, командира отряда. В первой, изданной в 1929 году книге «Поход вещей» Маяковскому не понравилось стихотворение о революции в Петрограде: «Последний фонарь застрелил броневик, шатаясь из Смольного в Зимний…» Выступая перед писателями, возмущался: «Вы только послушайте! Броневик воспринимается им как бегущее существо, которому безразлично, куда слоняться!» Думая о Маяковском, спустя несколько лет после самоубийства, Гусев написал:

Жизнь, ты всегда — револьвер у виска.

Он весел, он деятель, он работник,

Но смерть упадает, как с крыши доска,

Летит, как собака из подворотни.

По примеру недоучившихся авторов нашей газеты Виктор Гусев поступил на Высшие литературно-художественные курсы, а когда со смертью Валерия Брюсова они закрылись, перевелся в Московский университет.

После первой публикации в нашей газете 14 января 1928 года вышло стихотворение под названием:

ПУТЬ НА СЕВЕР

По самому свежему следу,

Приморье не знает дорог,

Полярною ночью поеду

Сжимая холодный курок

Медведями лягут сугробы,

Зароется ветер в снега,

Пойди-ка, приятель, попробуй,

Какая на вкус пурга…

Эта картина вдохновлена не чтением книг на диване, в чем ранее упрекали, подсмотрена в поездке по стране в дни каникул. В составе писательских бригад Гусев побывал в разных городах и краях, на стройках, заводах и в воинских частях, где поэты были желанными гостями.

Я был в Самарканде.

Я Волгу видел.

Я по небу мчался средь жутких стихий.

Работал в газетах полков и дивизий.

На канонерках читал стихи.

Я в краснофлотском играл джаз-банде.

Я в шахты спускался, взлетал наверх…

Третья публикация вышла на «Литературной странице», редактируемой Осипом Мандельштамом, в 1929 году, 12 сентября, когда газета стала называться «Московский комсомолец».

ОСЕНЬ

Махнет крылом сутулая,

Постылая распутица,

У города за воротом

Холодная вода.

И позднему прохожему

В тумане не распутаться,

Не выбиться, не вырваться,

Не выйти никуда…

После закрытия «Московского комсомольца» в тридцатые годы Виктор Гусев стал популярным поэтом. Сборники стихов следовали один за другим. Все они о том, чему стал очевидцем в годы первых пятилеток.

За пять предвоенных лет в творческом горении Виктор Гусев сочинил 15 пьес и сценариев, либретто оперы «Волочаевские дни» и оперетты «Жизнь актера».

Песни на слова Виктора Гусева до и после войны знали в Советском Союзе все, они каждый день звучали по радио. Песню из фильма «Трактористы» вслед за Николаем Крючковым артисты исполняли в концертных залах.

Стихи Виктора Гусева вдохновляли лучших композиторов — Тихона Хренникова, Соловьева-Седого, Анатолия Новикова…

Страдавшего с детства тяжелой формой гипертонии Виктора Гусева в Красную Армию никогда не призывали. Когда началась Отечественная война, жену с двумя детьми отправил в Ташкент. Москву под бомбежками не покидал ни на один день. Посылал жене письма в стихах:

Напиши письмецо скорее,

Я прошу тебя, милый друг.

Что поделаешь? Наше время —

Это время не встреч, а разлук.

Потому-то я так упрямо

В этот поздний московский час

Двадцать слов твоей телеграммы

Перечитываю двадцать раз.

Сутками не выходил из радиостудии, с первых дней войны вел передачи «Слушай, фронт», а когда немцы подошли к Москве — «Говорит Западный фронт». 7 ноября 1941 года вел репортаж с Красной площади о параде войск Красной Армии.

После Сталинградской битвы Виктора Гусева и Тихона Хренникова в числе самых выдающихся творцов пригласили участвовать в конкурсе на гимн Советского Союза. Правительство во главе со Сталиным прослушало все варианты гимна на сцене Большого театра в исполнении хора и симфонического оркестра. Экспертная комиссия услышала в варианте Гусева и Хренникова «сердечность, глубину и выразительность, которая хватает за душу». Решение принял Сталин: «Слишком мягкий. И не надо было так много о природе. Да и религию Гусев зачем-то приплел!» При всем при том и Гусева, и Хренникова Сталин высоко ценил, удостаивал Сталинских премий.

С другом-композитором Тихоном Хренниковым в зените славы и успеха провел Виктор Михайлович последние минуты жизни. 23 января 1944 года они пришли в Дом актера в открывшийся в дни войны первый ресторан в Москве. Сели за стол. Из-за него Гусев не вышел. Случился инфаркт. Врача в зале не оказалось.

Жена с детьми вернулась из эвакуации и жила в доме, построенном для писателей в Лаврушинском переулке. В притихшей квартире убитая горем вдова услышала телефонный звонок. Далее приведу слова внука поэта, телеведущего Виктора Гусева, кого первого в эфире осенила мысль закончить передачу пожеланием: «Берегите себя!» Цитирую: «Нина Петровна, с вами будет говорить товарищ Сталин». Ожидание с телефонной трубкой в руке продолжалось около минуты. А разговор моей бабушки с вождем — всего несколько секунд. Точнее, и разговора-то не было. Только два слова: «Жаль детей». И Сталин повесил трубку.

До своего 35-го дня рождения Виктор Гусев не дожил неделю.

                                                          Лев Колодный