Юрий Козлов. «Над пепелищем новояза»

Имя родившегося в ноябре 1801 года Владимира Даля, писателя, этнографа, собирателя фольклора, одного из учредителей Русского географического общества, врача, автора записок о последних часах жизни Александра Пушкина, навеки соединилось с русским языком.
Два его эпохальных труда «Толковый словарь живого великорусского языка» (1861–1868) и «Пословицы русского народа» (1862) стали спутником, как писал академик Виноградов, «не только литератора, филолога, но и всякого образованного человека, интересующегося русским языком».

Владимир Даль прожил насыщенную жизнь — плавал по морям, участвовал в войне с Турцией, усмирении Польши, походе в Хивинское ханство, сопровождал Пушкина в экспедиции по Уралу, где тот собирал материалы о пугачевском бунте, был глазным хирургом, гомеопатом, чиновником особых поручений при губернаторе в Оренбурге. «Это еще совершенно новое у нас дело, — благословил Даля на подвижнический труд по собиранию русского фольклора Пушкин. — Вам можно позавидовать — у вас есть цель. Годами копить сокровища и вдруг открыть сундук перед изумленными современниками и потомками». Несколько лет спустя, умирая в квартире на Мойке, он оставит ему свой любимый перстень с изумрудом и простреленный пулей сюртук.

Даль умер в 1872 году, успев получить признание современников. Из распахнутого им (200 тысяч слов и 30 тысяч пословиц) «сундука» черпали идеи и образы славянофилы — П. Киреевский, К. Аксаков, А. Хомяков. Ценили Даля и западники — И. Тургенев, А. Герцен, П. Чаадаев. «После Гоголя это до сих пор решительно первый талант в русской литературе», — писал о нем в 1845 году Белинский.

В теоретике и собирателе русского языка не было ни капли русской крови. Отец Даля был датчанином, мать — француженкой.
Сам он, в совершенстве владевший несколькими языками, этим вопросом не заморачивался: «Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю на русском». В конце жизни Даль перешел из родительской (лютеранской) веры в православную.
«Россия погибнет только тогда, — утверждал он, — когда иссякнет в ней Православие…» Или русский язык, хочется добавить сегодня.

Императоры Николай Первый и Александр Второй испытывали к Далю некоторое недоверие, как к «иноверцу», но награждали орденами, оказывали финансовую помощь в издании трудов. Советская власть, упростившая и обезличившая русский язык (первый нарком просвещения Луначарский вообще собирался перевести его на латинский алфавит), признавала Даля как просветителя и народного заступника, но не увлекалась пропагандой его трудов. Для исповедующей интернационализм идеологии он был недопустимо «русским».

Интерес общества к трудам Даля ненадолго вспыхнул в годы перестройки. Прежде скупо издаваемый для специалистов-филологов, «Толковый словарь…» был переиздан в 1989–1991 годах издательством «Русский язык» мгновенно разошедшимся тиражом в 200 тысяч экземпляров. Вскоре его разрозненные тома перекочевали на книжные развалы и лотки уцененных книг. В двадцатые годы знаменитый ученый Чижевский писал, что «русский язык объят пожаром». Сегодня пожаром объята вся культурная жизнь страны. Рухнувшим в интернет постсоветским поколениям нет дела до сбереженных Далем сокровищ. Его труды высятся над пепелищем новояза ХХI века, как памятник тому, что уже никогда не вернется.

Юрий Козлов,
главный редактор «Роман-газеты»