Исторические уроки Февральской революции

«Февраль 1917 года. Проблемы исторической памяти» —  этой актуальной  теме было посвящено 15-е заседание Исторического клуба «Мое Отечество», которое состоялось 18 февраля в Белом зале Союза журналистов Москвы.
Вел заседание доктор юридических наук, заслуженный деятель науки РФ, ректор Европейского института JUSTO, член Союза журналистов Москвы, председатель Исторического клуба Сергей Бабурин.

В начале заседания С. Бабурин предоставил слово первому секретарю Союза журналистов Москвы Людмиле Щербине.
Она поздравила членов и гостей клуба с юбилейным заседанием Исторического клуба и сказала:

«Мы очень рады, что при Союзе журналистов Москвы родился такой Клуб
и проведено 15 заседаний — очень знаковых  по тематике и с яркими выступлениями
выдающихся историков, политиков, экспертов,
честным и неравнодушным обсуждением проблемных вопросов российской истории.
Желаю, чтобы деятельность Клуба вышла за рамки нашей Белой гостиной –
в школьную и студенческую среду, и члены клуба в активном взаимодействии
с преподавателями истории  способствовали бы просвещению населения и познанию исторической правды об основных событиях в жизни нашего Отечества.
Люди очень нуждаются в ваших знаниях, открытиях и светлых мыслях».

Предвосхищая основные выступления, Сергей Бабурин отметил, что,  несмотря на то, что со времени Февральской революции прошло 99 лет, в обществе до сих пор нет ясности о том, что же  тогда произошло. Одни говорят, что Февральская революция была выдающейся попыткой создания демократии, так как  свергла самодержавие и установила права и свободы для народа. Другие утверждают, что это была огромная катастрофа, разрушившая империю. «Я же считаю, что Февральская революция  при многих предпосылках – верхи не могли жить по-старому, а низы не хотели –  была осуществлена под режиссуру и сценарий  извне. Есть еще одна точка зрения, которая  сейчас  набирает силу — во всем виноваты Ленин и большевики – они разрушили империю.  Некоторые либеральные политики, такие как Сергей Станкевич,   на отечественном телевидении проповедуют  тезис  о единой революции – Февральской и Октябрьской. Для меня – это не исторический подход, потому что тех, кто вершил Октябрьскую революцию, не было и  близко в Февральской», — резюмировал С. Бабурин.

Первый докладчик — кандидат исторических наук, директор Канцелярии Главы Российского Императорского Дома, действительный член Российского дворянского собрания, член Союза писателей России Александр Закатов,  напротив, считает, что Февральская революция была  частью единого процесса, который происходил в 1917 году. «Рассматривая историю этой революции, мы должны понимать, что есть проблемы исторической памяти и восприятия событий, использование разной терминологии при реконструкции истории. Здесь можно отметить три сегмента. Во-первых, как эти события отложились в народной памяти. Можно, конечно, внушить определенные идеи и оценки, но все равно народ запоминает что-то свое. И мифы, созданные политиками, легли на эту почву  и остались в исторической памяти – это тоже становится исторической действительностью. Следующий сегмент, намеренная фальсификация истории. Это происходит тогда, когда те или иные политические силы (коммунистические, монархические, либерально-демократические и т.д.) искажают действительность, подгоняют исторические факты под свою теорию, дают очень спорные и даже экзотические оценки минувшим событиям. И наконец, то, чем стараемся заниматься мы. Мы хотим реконструировать то, что было на самом деле и извлечь из этого урок. Поэтому мы должны иметь дело с фактами и историческими источниками, а не с вымыслами. И когда мы говорим о революции, это действительно переломная точка в нашей истории и понятно, что она четко разделила  историю на то, что было до и что стало после.  Безусловно, политика Ивана Грозного и реформы Петра Великого, Екатерины Великой, Александра Третьего  тоже вехи истории развития Российского государства. В это время  произошли существенные  перемены, но не было революций.  И когда мы говорим о Петре Великом как революционере, то   ставим кавычки, потому что он не ломал устои, а проводил радикальные изменения в  России.   Если мы начнем сравнивать эпоху Петра со временем правления  Екатерины Великой, то можем  предположить, что у него реформы были более радикальные, чем у императрицы.

На самом деле, по моему мнению, она успела сделать больше для России, чем Петр. Но это тема для  дискуссии и  здесь могут быть разные точки зрения. Одно могу сказать, что никто из правителей не порывал с комплексом и системой ценностей, которые определяли бытие нашего государства и общества. Не порывали с  религией, той верой, которая была общей для большинства и вера в бога вообще, тем более не порывали с общественным устройством. Были только изменения форм жизни, откуда смысл слова реформа. А революция — это переворот, который   не ограничивается сменной правителя в рамках одной системы. Это свержение устоев, отказ от основной системы ценностей в обществе, замена или  поиск того, чем эту систему заменить. Именно  это произошло в 1917 года», — констатировал А.Закатов.  При этом он подчеркнул, что в  то время Российская Империя не была страной всеобщего благоденствия. Поэтому  неправильно говорить, что  пришли враги извне и разрушили государство. В общественной, политической, социальной и экономической жизни страны был  целый ряд больших проблем. По убеждению докладчика,  в основе всего лежал духовный кризис и разочарование народа  в системе ценностей.  Если бы не утрата  веры,   то  все остальные  проблемы, скорее всего, можно было преодолеть без  катастрофического развала империи.  Зачинателями же и творцами Февральской революции, как отметил А.Закатов, были не радикальные революционеры, а верхушка общества, к которой принадлежали военные командующие, некоторые архиереи, приближенные ко двору. Они начали  задумываться о смене власти, считая, что она не достаточно эффективно управляет страной. Отсрочила  их замыслы  начавшаяся в  1914 году Первая Мировая война, которая сопровождалась патриотическим подъемом. Но первый год войны для России был крайне неудачным.  Сказались   просчеты  в реформировании армии  и  в  реализации программы её перевооружения. В августе 1915 года Николай II отстранил от главного командования великого князя Николая Николаевича, с которым связывали череду неудач на фронте, и принял верховное главнокомандование на себя. «После этого дела  пошли на улучшение.

Даже Черчилль отмечал, что Россия к 1916-1917 годам сумела исправить тяжелое положение, нарастить военный потенциал и  участвовать в войне, — напомнил А. Закатов. — Но оппозиционные силы, которые подтачивали положение власти  и до войны, и во время войны, продолжали  использовать любые неудачи, спорные моменты для дискредитации и расшатывания основ власти. А та не принимала никаких мер, чтобы, в соответствии с  военным положением,  эту деятельность пресечь и  подавить. Государь часто отлучался, уезжал в Ставку, чтобы быть  с войсками.  22 февраля 1917 года он уехал в очередной раз. А 23-го начались беспорядки в столице, которые через два дня охватили весь город. Как говорит академик Пивоваров, была очень снежная зима, намело столько снега, что нельзя было подвезти хлеб в Петроград, эшелоны с которым стояли на подъезде к городу. Но меня терзают сомнения, что все ли  случилось только из-за снега? Давайте посмотрим, что предшествовало этим событиям. А это и убийство Распутина, которое не укрепило авторитет власти, и  речь Павла Милюкова в Государственной Думе, в которой он обвинил императрицу, правительство в якобы  государственной  и союзнической измене, в подготовке сепаратного мира с Германией.  Дальше — нагнетание ситуации, ненависти, взаимоисключающих требований… Те, кто хотел разрушить власть, говорили  о мире без аннексий и контрибуций, превращении войны из империалистической  в гражданскую, как это делали большевики. Их политические и  военные оппоненты, которые были более влиятельны в то время на государственном  уровне,  говорили о том, что  сепаратный  мир, прекращение войны и   измена присяги будет национальном поражением России.  Так что нельзя говорить, что русская революция была подготовлена иностранцами. Эти силы – и иностранные,  и свои, которых  мы называем «пятой колонной» со времен  испанской революции, были только катализаторами процесса».

Докладчик  заострил внимание  на том, что в первые дни беспорядков,  ни государственные лица, ни министерства, ни думцы не информировали должным образом императора. Только 27 февраля, как обозначено в дневнике Николая II,  он получил первые сведения о том, что происходит в столице. И записал «как грустно, что приходится получать отрывочную информацию». Это тоже свидетельствует о кризисе власти. 27 февраля был образован комитет Государственной Думы для водворения порядка в столице. Им было издано обращение,  в котором верные  присяге воинские части  призывались  к успокоению и наведению порядка, декларировался  призыв к объединению вокруг комитета для того,  чтобы жизнь в государстве вошла в правильное русло. Но уже  28 февраля практически прекратило свое существование правительство князя Голицына.  1 марта несколько великих князей предприняли попытку принять манифест, по которому император пошел бы на определенные уступки, чтобы найти компромисс с оппозицией. Кстати сказать, Дума не была распущена императором, как нередко об этом говорят некоторые  «просвещенные» историки. Были приостановлены её заседания до апреля, но она оставалась  действующим  и единственным законным государственным институтом, который существовал  на тот  момент в столице. Не секрет, что  имел место сговор военного командования и думской оппозиции. И император, который выехал из Ставки в столицу, чтобы разобраться на месте и навести порядок, был блокирован и лишен возможности вернуться в Петроград   и отдавать  приказания.  «По сути дела, он оказался на положении арестованного еще до того, как его арестовали после отречения, — резюмировал докладчик. — В это время было организовано поступление телеграмм от командующих с фронтов с предложением отречься от престола. Только один из командующих — хан Нахичеванский — высказался против,  а остальные поддержали этот призыв. Причем часть из них были действительно в курсе событий, направили свои телеграммы вполне осознано, а кто-то,  как генерал-адъютант Сахаров, написал удивительно лицемерное письмо, где он пишет “как негодяи и изменники  посмели обратиться к Вашему Величеству! Я возмущен до глубины души, но я Вам советую отречься, чтобы  не поступили еще более гнусные предложения”. Я не совсем дословно цитирую, но смысл такой. Удивительный  поцелуй Иуды. От великого князя Николая Николаевича тоже пришла телеграмма с просьбой об отречении. И император понял, что рассчитывать ему не на кого. В своем дневнике он тогда записал, что “кругом измена, и трусость, и обман”. И  государь отрекся от престола.  Обстоятельства  отречения императора, вообще иногда сам факт его отречения оспаривается. Но я считаю, что с научной точки зрения это делается не совсем адекватными людьми, потому что этот факт имел место. Однако, дальнейшая его юридическая оценка, соответствие его не только законам Российской империи, но и каким-то принципам законности, под вопросом».

Завершая  выступление, Александр Закатов отметил, что ”есть еще несколько вопросов, которые, по его мнению,  предстоит осветить не только на этом заседании, но и на  других. Во-первых, была ли Февральская революция неизбежна?  Я бы ответил так: революция была неизбежна, потому что, к сожалению, в  силу причинно-следственной связи многих векторов  существовать в том виде, в котором оказалась Российская империя,  она уже не могла.  Но, следующий вопрос, была ли неизбежна именно такая революция, какая произошла, тут уже можно поспорить”.

Сергей Бабурин поблагодарил Александра Закатова за  содержательное выступление, в котором  была представлена  очень четкая картина расклада политических сил и их действий, и самое главное — объективных исторических процессов, приведших  Российскую империю к  Февральской революции.

Второй доклад представил участникам заседания кандидат философских наук, доцент Московского городского психолого-педагогического университета, главный редактор журнала «Скепсис» Сергей Соловьёв. Он  начал выступление с проблемы мифологизации истории, которая проявляет себя в маркерных вопросах отечественной истории. В истории ХХ века таких точек несколько. Это революционный процесс, начиная с 1905 года по конец Гражданской войны, массовые репрессии, Великая Отечественная война и распад СССР. «По этим точкам можно составить график политических и идеологических восприятий ни столько прошлого, сколько современности. И любой человек, который хочет определить понимание общества, в котором он живет, вынужден сформировать свое отношение к этим событиям. Мифологизация истории, с моей точки зрения, ведется в последнюю четверть века вполне сознательно и играет большую роль в жизни общества», — считает С.Соловьёв. По его мнению, это можно четко проследить на мифологеме о том, что русская революция была осуществлена на немецкие деньги. Об этом написано очень много. Тогда как четыре российских историка  и среди них — В.Старцев и  Г.Соболев — доказали в своих книгах, что никаких конкретных фактов на этот счет не существует, а «документы» подложные и сфальсифицированы они  в немецких архивах. Однако совокупный тираж разоблачительных  книг не превышает 10 тысяч экземпляров. В то время как  различная публицистика, в которой утверждается эта мифологема, рассчитана на десятки миллионов человек. И эта версия  стала в наше время обыденным сознанием .

Такая же ситуация, по словам докладчика, произошла с понятием революция после распада СССР. Если до 1991 года у нас Октябрьская революция пропагандировалась и  воспринималась, как прорыв к светлому будущему и  освобождению человечества, то после 91 года её положительный знак был изменен на противоположный. С Февральской революцией  нам не повезло в квадрате, потому что до 1991 года она  была в тени Октябрьской  и шли дискуссии только о степени влияния  и участия большевиков в революционных событиях. Надо отметить, что  в первые годы после Октябрьской революции тема  Февральской не дискутировалось, потому были живы её  участники и всем все было итак понятно. И когда Троцкий в своей работе «Истории русской революции» писал о том, что большевистская партия не руководила революцией ни в коей мере, это воспринималось как норма. И только сталинская историография стала  менять представление о руководителях и активных участниках февральских событий. После 91 года,  ровно то же самое: Февраль это просто пролог Октября, развязавший кровавый террор, а белого террора  у нас не было. Между тем вопрос этот принципиально значим, поскольку о самой Февральской революции, а точнее  о ее причинах, объективности  и  субъективности восприятия исторического процесса, обстоятельно ответил мой коллега.

Говоря о духовных и идеологических предпосылках Февральской революции, докладчик напомнил о сознании основной массы населения, то есть крестьянства, в начале XX века. В этой связи С.Соловьёв отметил исследование Теодора Шанина «Революция 1905 года: момент истины».  В этой книге автор показал, что степень революционной агитации среди крестьян в 1905 году была очень мала. Даже эсеровская партия, которая опиралась на крестьян, смогла развернуть агитацию в очень ограниченных регионах. Не говоря о социал-демократах, в которых крестьяне практически вообще не были представлены. С антимонархическими лозунгами крестьянство тогда не выступало. Главный вопрос был на повестке дня – чиновник и земля, не только помещичья, но и государственная. Сельские сходы выносили постановления в присутствии приставов и начальников о том, что «к вопросу о земле и лесе следует примкнуть к самым крайним воззрениям».   Крестьяне-монархисты, избранные в третью Госдуму от националистов или Союза русского народа, боялись возвращаться домой, потому что там   монархические соседи били им окна в домах из-за того, что они в Думе не ставили вопрос о земле.  Крестьянин  ждал «черного передела», то есть справедливого решения вопроса о  земле и лесе.  И то утверждение, что  он  решен в результате столыпинской реформы, еще одна мифологизация, без которой нельзя говорить о Февральской революции. С легкой руки Солженицына принято считать Столыпина великим реформатором. Между тем, заявил докладчик,  многие отечественные  и иностранные историки в процессе  дискуссий,  высказывались о  Столыпине, как  о типичном примере реформатора-неудачника.  Главная  его цель заключалась в создании социального слоя, который будет главной опорой монархии. Но этого не произошло. Получилась ситуация, когда реформа прошла, экспорт хлеба увеличился, производительность труда выросла, но большинство крестьян были оскорблены этой реформой, так как они не получили всего того за что боролись. Стоит также отметить, что в   Первую мировую войну крестьянство  стало основной массой в российской армии.  Считается, что крестьян революционизировали большевики. Но до 1917 года большевики не имели возможность вести пропаганду в армии. “Солдат-крестьянин революционизировался  не снизу, а сверху, — подчеркнул докладчик. —  И  пришедший с фронта солдат, который в армии заразился городской идеей вольнодумства, нес  ее в деревню и  становился типичным большевиком”.

По его словам, все идеологические ходы, которые царская власть предпринимала в Первую Мировую войну, привели к обратному результату. «Откуда взялась вера в то, что императрица — изменница, что у нее стоял телеграф, тайно передававший информацию Вильгельму? Это не Милюков виноват. А как объяснить поражение русской армии в 1914 году и великое отступление 1915 года? По войскам тогда рассылались циркуляры, что евреи шпионы. Это  провоцировало еврейские погромы. И около 200  тысяч евреев были выселены из прифронтовой полосы. В итоге шпиономания  обратилась против ее создателей. То, что в окружении царя верили в измену в верхах, тоже говорит о параличе системы управления и идеологической системы. И это еще один мотив Февральской революции, — считает С.Соловьёв. — Конечно, эта революция была стихийной. Но не в смысле хаоса и неуправляемой толпы, а в том смысле, что ни одна политическая партия ею не управляла».

Свое мнение по теме высказал в содокладе историк, писатель, член редакционной коллегии журнала «Мужская работа», член Союза журналистов Москвы Игорь Шумейко. На его взгляд, к кризису 1917 года привело запредельное перенаселение крестьян и их тупиковое положение. Так как со времен Екатерины Великой количество сельскохозяйственных земель не увеличивалось, а население выросло в 10 раз. В результате «съедалась» земля для пастбищ лошадей. И Россия лишилась конной силы для обрабатывания земли. С такими проблемами, по мнению И.Шумейко, мы подошли к 1917 году.

Политолог, кандидат исторических наук, заместитель председателя Исторического клуба, член Союза журналистов Москвы Сергей Солодовник остановился на пяти основных параметрах, которые, на его взгляд, привели к Февралю 1917 года. Это элита, качество пиара, обожание технологических решений, неиспользование или неадекватное использование финансовой «кубышки » и огосударствление религии. «На счет элиты. Говорили, что великие князья мутили воду, но максимум, что могли сделать, это Распутина убить. Элита работала в минус. Позитивного пиара тоже не было. Все попытки, которые предпринимались, приводили к обратному эффекту. Третий параметр – обожание технократических решений. У Николая II была вера в новые виды вооружений. Он очень сильно увлекался и патронировал воздушному флоту, который в Первую Мировую войну не принес нам никаких побед. Государь патронировал машиностроению. Но моторное дело не было развито. Также император с удовольствием тратил много денег на линкоры. Но с их помощью не было одержано ни одной победы. Следующий момент — абсолютно не использованный золотой запас. До февраля 1917 года золото в лучшем случае отправлялось на условиях предоплаты нашим союзникам, которые никогда нам ничего вовремя не поставляли. И только в последствии золотой запас использовался для выплаты контрибуции Германии согласно Брестскому миру. Что-то досталось японцам, какие-то маленькие кусочки позволили начать первую волну индустриализации. Хотя на этот золотой запас можно было добиться замирения крестьян и абсолютно беспрекословного снабжения ими армии и города. Огосударствление религии. Один очень простой факт. В феврале 1917 года, когда на службу приходить надо было всем, приходило 90% личного состава воюющих частей. После февраля 1917 года приходило только 10%. А солдаты, пришедшие с фронта, с удовольствием искореняли попов, как людей, которые подрывали господствующую идеологию», — заключил Сергей Солодовник.

Доктор юридических наук, действительный член (академик) Российской академии социальных наук, проректор по научной работе Европейского института JUSTO, член Союза журналистов Москвы Зигмунд Станкевич напомнил, что девяностолетие Февральской революции было отмечено публикацией в «Российской газете» работы Александра Солженицына «Размышления над Февральской революцией». Это говорит о том, что власть хотела показать оппозиционным силам, что нельзя использовать похожие методы и посылы для раскачивания ситуации. В преддверии столетнего юбилея ученые, политологи, юристы тоже должны участвовать в процессе осмысления опыта Февральской революции и извлекать из этого  верные исторические  уроки.

Александр Закатов в заключительном слове  высказался по поводу реформ  Столыпина, которому ,по его мнению,  не хватило времени, жесткости, чтобы успешно решить земельный  и крестьянский вопрос в России.

Член Союза журналистов России, член Международного сообщества писательских союзов Дмитрий Калюжный обратился к Александру  Закатову и попросил уточнить, была ли, по его мнению, в Феврале совершена революция или это все-таки  был переворот.

Александр Закатов ответил, что в 1917 году произошла революция, которая началась с дворцового переворота. Он был нацелен  на то, чтобы отстранить от власти императора. Предполагалось, что Николай II отречется в пользу своего наследника под регентством Михаила Александровича. Самые умеренные из заговорщиков были сторонниками этого варианта. Они не хотели слома системы. И когда Михаила Александровича убедили отложить принятие власти до Учредительного собрания, то собралась Думская делегация. Гучков с Милюковым уговаривали его принять власть, а Родзянко и Керенский уговаривать подождать. А революционные действия начались уже после того, как Михаил Александрович отказался от короны.

Участник заседания, генеральный директор журнала «Столичное образование» Роберт Байрашев  задал вопрос А.Закатову  о масонских ложах в России  и влиянии их на Февральскую революцию. А также осведомился: есть ли сегодня у нас масонские ложи и чем они занимаются?

Александр Закатов:  влияние  масонства на революцию, конечно,  было, так как среди  масон были многие государственные деятели и политики. Они обсуждали революционную ситуацию, но  революцию  не делали, потому что  быстро потеряли власть. Сейчас  ложи есть, но это скорее общественные клубы.

Гость Клуба, кандидат экономических наук, депутат Государственной Думы  4-го созыва Николай Курьянович высказал свое несогласие  с некоторыми   положениями докладов и   отметил, что февральский переворот и последующая революция были двухфазным процессом. И этот процесс был спланирован извне, но в то же время опирался на масонов и «пятую колонну» внутри страны.

С. Бабурин согласился с аргументами Н.Курьяновича, но предложил свой вариант – революция была объективно назревшей, а февральский переворот был действительно спланирован извне для разрушения страны.

По мнению Дмитрия Калюжного, разговор о событиях 1917 года   будет неполон без учёта геополитических причин происходившего. Так как, еще начиная с Крымской войны, на Россию не прекращались нападки Западного мира. «Англичане профинансировали и вооружили Японию. Первая Мировая война была подготовлена с расчётом на уничтожение России, — заявил  Д.Калюжный. — Нужен был переход страны на новые условия хозяйствования. С этой точки зрения интересно рассмотреть движение власти в 1917 году от одной партийной структуры к другой. На первом этапе мы наблюдаем две группы правящих сил. Это, условно говоря, царские «консерваторы», и верховные буржуазные оппозиционеры, «либералы»: депутаты Думы и генералитет. Эти силы не хотели отказываться от монархии, а хотели сменить царя. Параллельно народ генерирует новую политическую элиту: тех, кого можно назвать демократами. Они создают первые советы и они – противники царской власти. 2 марта либералы добились от Николая II отречения от престола, и образовали первое Временное правительство из октябристов и кадетов”.

Сергей Соловьёв в заключительном слове сказал, что  он занимается вопросами  массовых репрессий.  Изучение истории  о Гражданской войне  показало много белых пятен и недостоверности в описании событий  этого времени. Историк, подчеркнул он,  обязан работать,  исходя из материалов  первоисточников. Но так как  история захватывает  интересы людей, это накладывает субъективный взгляд на прошлое  страны и влияет на объективность  поиска исторической правды.

Подводя итог дискуссии, председатель Исторического клуба Сергей Бабурин поблагодарил  всех выступавших и отметил, что «мы не ставили задачу ответить  сегодня на все вопросы по Февральской революции.  Будем их обсуждать и на следующих заседаниях», а также  предложил подготовить и выпустить  к  100-летию революции отдельную книгу.

В заключение  заседания секретарь Союза журналистов Москвы, заместитель председателя Исторического клуба Виктор Черемухин проинформировал членов и гостей клуба о том, что следующее, 16 заседание  планируется  провести   17 марта в одном из ведущих столичных Вузов.

Отчет о пятнадцатом заседании
Исторического клуба «Моё Отечество»
подготовила Ольга Вандышева.

Фото Светланы Яковлевой.